Занять место сестры
Юля, ты должна нам помочь! Ты же понимаешь: у Вари никого больше нет… Я болею: у меня давление, у папы – ноги и спина… Да и возраст…
— У всех давление, ноги и спина! – резко ответила Юлия, – А вы мне даже не позвонили ни разу за это время! С чего мне вам помогать?!
— Юля, но ведь мы – одна семья! – вздохнула Мария Андреевна, – Кто, если не ты…
— Ах, одна семья! – Юлия нахмурилась, – Почему-то 7 лет назад ты об этом забыла! Для тебя семьёй осталась только Ксения!
— Ты неправа, дочь, – вздохнула Мария Андреевна, – ты не слушала никого тогда, не хочешь слушать и сейчас…
— А что ты мне можешь сказать?! Ну, что?! Опять бессмысленные разговоры о семье и о поддержке?! Мне тогда, 7 лет назад, тоже, может, требовалась твоя поддержка, но ты думала только о Ксюше и о том, как устроить её счастье!
Юлия со злостью бросила трубку, не дав матери договорить. Да и что та могла сказать?! Все её слова оправдания молодая женщина слышала уже тысячу раз за эти годы. Слышала и не верила ни одному из них…
— Ксюш, Юля с парнем приедет сегодня, знакомиться с нами его привезёт. Поможешь салаты приготовить? А то я не успеваю… – протянула Мария Андреевна, – Она пару часов назад позвонила…
— Юлька как всегда в своём репертуаре! – хмыкнула Ксения, – Только в город учиться уехала – и уже жениха нашла!
— Ты же её знаешь! – пожала плечами Мария Андреевна, – Эта нигде не пропадёт! Так ты мне поможешь?!
— Конечно, мам, иду! – Ксения, старшая дочь Марии Андреевны, переодевшись, вышла на кухню в матери, – И где только Юлька их берёт?!
— И не говори! – покачала головой женщина, – Здесь толпами за ней ходили, уехала учиться – там жениха нашла!
— Ну, Юльке о женихах думать ещё рано: она только первый курс оканчивает, – протянула Ксения.
— Надо ей как-то об этом напомнить! – рассмеялась мать, – А то выйдет замуж раньше, чем ты…
Ксения нахмурилась. Ей не нравилось, когда мать начинала обсуждать её личную жизнь. Дело в том, что Ксюша была старше Юли на 6 лет. Ксения уже окончила институт и вернулась домой. Она устроилась на работу по специальности: помощником нотариуса в единственную нотариальную контору в их посёлке. Замуж девушка пока не собиралась. Да и вообще, у Ксюши серьёзных отношений, можно сказать, и не было: так, несколько ухажёров, на знаки внимания которых девушка не обращала никакого внимания. Ксения была девушкой видной, знала себе цену. Она окончила школу с золотой медалью, прекрасно сдала ЕГЭ, поступила на бюджет. А вот жениха достойного так и не нашла: среди местных в их посёлке, по её мнению, достойных не было, а в городе Ксюша училась – она окончила институт на кранный диплом – и ей было не до женихов.
— Что ж, придётся определиться: замужество или специальность! – пожала плечами Ксения, – Что готовить-то будем?!
Размышления матери по поводу выбора женихов сменились мыслями на тему предстоящего застолья. Ксения, наконец, вздохнула с облегчением…
… — Мама, папа, мы приехали! – Юлия, счастливая и радостная, открыла дверь дома, – А это Матвей!
— Очень приятно! – Мария Андреевна оценивающим взглядом осмотрела молодого человека, который стоял рядом с дочерью. Тот производил приятное впечатление: взрослый, явно старше Юлии на несколько лет, дорого одетый, с открытой, приятной улыбкой.
— Проходите! – засуетилась женщина, – Мы вас уже заждались!..
Беседа за столом текла неспешно. Матвей рассказал, что он директор нотариальной конторы в городе, что сам он окончил тот же вуз, что и Ксения – старшая сестра Юли.
— А я туда не поступила! – рассмеялась Юля, – Даже на контракт не прошла! Пришлось в лесхоз идти: там недобор был. Буду теперь каким-то экологом. Первый курс почти окончила, а в чём заключается суть этой специальности – так и не поняла!
Матвей поморщился. Иногда Юля казалась ему не «прелесть, какой дурочкой», а «ужас, какой дурой». Не помогала даже её жизнерадостность и обаяние… То ли дело – её старшая сестра…
Матвей почему-то смутился, увидев Ксению. Та была полной противоположностью Юлии – бесшабашной и смешливой. Юля любила шутить, отличалась оптимизмом и жизнерадостностью. Однако иногда её оптимизм граничил с глупостью. Вот и сейчас… Ксения лишь снисходительно улыбнулась, в ответ на комментарий младшей сестры.
— А кто у Вас курировал написание дипломной? – спросила она у Матвея, – Я так понимаю, у Вас тоже красный диплом?
Матвей принялся рассказывать об учёбе и преподавателях, Ксения кивала и переспрашивала. Отец девушек, в прошлом юрист, поддакивал и задавал вопросы. И лишь Юля со скучающим видом смотрела в окно. Мария Андреевна нахмурилась. Она понимала, что что-то здесь пошло не так…
…- А вы разные… – Матвей смотрел на Ксению. Та, не глядя на него, обрывала с дерева красные спелые вишни, – Юлька ещё спит, десятый сон видит – а ты уже на ногах…
— Ну, нужно же кому-то и хозяйством заниматься! – улыбнулась Ксения, – Юлька отдыхать домой приехала, а я живу здесь… Вот, компот вам решила сварить…
— А почему ты в городе не осталась?! – Матвей смотрел на Ксению, не отрывая глаз, – Ты умная, красивая, с образованием… Я бы, например, с удовольствием взял бы тебя на работу…
— Ну, так возьми! – пряча за ухо золотистую прядь волос, тихо проговорила Ксения, – Я просто тогда не могла остаться в городе: мама заболела. А теперь, когда уже с ней всё нормально, как-то здесь обосновалась, помогаю… Дома с родителями живу…
— Ты же молодая, у тебя такие перспективы! А здесь, в вашем посёлке, нечего ловить! До сих пор удивляюсь, что вы с Юлькой – родные сёстры! Вы же совершенно не похожи!
Ксения улыбнулась.
— Да, Юля больше похожа на мать: темноволосая и озорная, она одним днём живёт. Как и мама. Это отец у нас «мозг семьи» – практичный и серьёзный. Я на него похожа. А вернее, на его мать – на свою бабушку. Иногда я даже завидую Юльке: она ничего близко к сердцу не принимает, живёт в своё удовольствие. Я бы так не смогла… Не стала бы поступать на контракт, зная, что маме нужны деньги на операцию… Это же хорошо, что всё обошлось! А Юлька смогла… Нет, ты не подумай, я её не обвиняю, – подняла глаза на собеседника Ксения, – она просто такая и есть. Просто я другая…
-Я это заметил, – протянул Матвей, – можно, я помогу тебе?
Ксения кивнула. Они вместе рвали спелые вишни, красный сладкий сок тёк по пальцам. Иногда их руки соприкасались. Ксения не спешила одёргивать руку, не спешил этого делать и Матвей. Над посёлком поднималось солнце…
Мария Андреевна наблюдала в окно за тем, что происходило в саду. На лице женщины застыло удивление и …..
…- Мам, а где Матвей? – Юля, потягиваясь, вошла в кухню, – Ты его не видела? Я проснулась, а его нет…
— Матвей ушёл на речку с Ксюшей. Они пытались тебя разбудить, но без толку… – стараясь не смотреть дочери в глаза, проговорила мать.
— Ну да, что-то такое я помню… – протянула Юля, – И что там делать, на речке, в 8 утра?!
— Во-первых, уже 10, – проговорила Мария Андреевна, – а во-вторых, ты же знаешь, что утром вода самая тёплая. Да и людей нет, тишина…
Женщина нахмурилась, осознав, что она только что сказала. Она успела заметить, как уходили на речку Ксения и Матвей: они смеялись и держались за руки. Такой счастливой свою старшую дочь Мария Андреевна ещё не видела…
— А вы, вообще, надолго приехали? – стараясь не показать своего волнения, спросила женщина, – Говорили же, на пару дней, а уже неделю гостите…
— Я уже, если честно, в город хочу! – капризно проговорила Юля, – Я в клуб с подружками пойти на выходных собиралась – Матвей не любит со мной по клубам ходить – думала, мы ещё позавчера уедем назад… А Матвей решил ещё на несколько дней остаться: мол, понравилось ему здесь. Тишина, покой, природа… А я по городу соскучилась!
— Городская! Погляди-ка! – хмыкнула мать, – Не пойму, что Матвей в тебе нашёл… Ты бы, милая моя, больше внимания своему жениху уделяла, а то уведут…
— Кто?! Мам, не смеши! – рассмеялась Юля, – Матвей от меня без ума!
Мария Андреевна не стала рассказывать дочери о своих наблюдениях: в конце концов, она её предупредила. Она любила обеих дочерей одинаково, но искренне не могла понять, что нашёл Матвей в Юлии – взбалмошной и не слишком умной 19-летней студентке. Кроме красивой внешности и «лёгкого» характера, Юле нечем было похвастаться… То ли дело – Ксения. Умная, красивая, целеустремлённая, деятельная… Мария Андреевна понимала, что Ксения больше подходит Матвею. Понял это, скорее всего, и сам Матвей. Да и Ксения явно была к нему неравнодушна… Почему они не познакомились где-то в городе?! Ведь Юля искренне считала Матвея своим женихом. А тот засматривался (и, скорее всего, не только засматривался) на её сестру… Мария Андреевна вздохнула. Она понимала, что так просто всё это не закончится. Ей придётся выбрать чью-то сторону… Но вот чью… Женщина махнула рукой и отправилась готовить борщ: скоро Матвей и Ксения вернутся, и семью нужно будет чем-то кормить…
Юля с Матвеем уезжали через 2 дня. Да и то, только потому что мужчине пора было выходить на работу: импровизированный отпуск закончился. Утром, пока Юля спала, Матвей о чём-то долго разговаривал с Ксенией в саду. Мария Андреевна видела, как эмоционально он размахивал руками, как пожимала плечами её старшая дочь, как прильнули друг к другу молодые люди… Женщина отвела глаза. На душе было тяжело. Ещё сложнее было не подавать виду, что она всё знает…
…- Мам, мы расстались с Матвеем! – рыдала Юля в телефонную трубку, – Он сказал, что мы не пара! А я так его любила! Как же я буду без него?!
— Не переживай, милая, ты обязательно встретишь кого-нибудь другого! – успокаивала мать рыдающую дочь, – Матвей этот, действительно, не для тебя… Слишком уж он взрослый, серьёзный…
— И ты туда же! — вспыхнула Юля, – А кто для меня?! Студент-первокурсник?! Или выпускник ПТУ?! Неужели ты считаешь, что я настолько глупая, что не могу встречаться с нормальным взрослым мужчиной?! Я уверена была в том, что Матвей меня любит! А он оказался таким же, как все…
— Просто вы разные! – вздохнула Мария Андреевна, – Не расстраивайся! Он не стоит твоих слёз! у тебя в жизни ещё будет настоящая любовь!
Спустя пару недель, закрыв сессию, Юлия вернулась домой. Она всё ещё грустила и была обижена на весь мир. Зато Ксения вдруг засобиралась в город.
— В смысле уезжаешь?! – Мария Андреевна нахмурилась, – А как же работа?!
-А я уволилась, мам! – пожала плечами Ксения, – Решила послушать тебя и не размениваться по пустякам. Ты ведь знаешь: меня давно зовут в город, в крупную нотариальную контору. Вот и поеду. Там совсем другие деньги обещают. Что мне здесь сидеть?!
— Возможно, ты и права… – протянула Мария Андреевна, – Только не пойму: к чему такая спешка…
— А сколько можно тянуть, мам?! Какие у меня здесь перспективы?! Хоть мир посмотрю…
— Неожиданно, Ксюха! – вставила своё слово Юлия, – А жить ты где будешь?!
— Квартиру сниму. Я уже подобрала, – взглянула на сестру Ксения, – Недалеко от работы. И по цене меня устраивает…
— Это классно! Я с осени смогу с тобой жить, а не в общежитии! – радостно заключила Юлия, – И тебе не скучно будет!
— Там посмотрим, – не глядя сестре в глаза, проговорила Ксения, – видно будет…
Мария Андреевна провожала дочь с чувством лёгкой тревоги. Она понимала, что Ксения чего-то не договаривает. Однако о чём именно она молчит, женщина не знала.
…- Ксюша, ты?! Что ты здесь делаешь?! – Юлия ошарашено смотрела на старшую сестру.
— Я здесь работаю. Что делаешь здесь ты?! – вопросом на вопрос ответила Ксения.
— А почему ты об этом никому не сказала?! О том, что работаешь вместе с Матвеем?! Расстраивать нас не хотела? – засыпала Ксению вопросами Юля, – Или тебе есть, что скрывать?!
— Типа того, – кивнула Ксюша, – ты здесь почему?!
— Я приехала к Матвею. Хочу с ним поговорить, – пожала плечами Юля.
— О чём? Вы ведь расстались несколько месяцев назад… – протянула Ксения.
— Всего 2. 2 месяца. И я поняла, что была неправа. Каюсь и всё осознаю! Именно из-за меня всё так получилось. Возможно, Матвей поймёт меня и простит. Ты знаешь, я поняла, что любила его по-настоящему. За то время, что я дома на каникулах была, я даже не ходила никуда с подругами: ничего не хотелось. Даже веселиться не могла! Скучала по Матвею… А он трубку не берёт… Вот, решила, наконец, сама ему всё рассказать… Может, ещё не поздно всё исправить…
Ксения молчала. Она не знала, что сказать сестре. Матвей вышел из своего кабинета и направился к Ксюше. Юлю он не заметил: та стояла в тени шкафа.
— Ну, что, любимая, поедем домой? – обнял он Ксюшу и чмокнул в щёку, – Я закончил с этой доверенностью…
И тут Матвей увидел Юлю. Лицо его вытянулось.
— Что ты здесь делаешь?! Мы ведь всё обсудили, – проговорил он, – Зачем ты пришла?
— Всё, да, похоже, не всё… – протянула девушка, – Так вот в чём причина нашего расставания. Настоящая причина, я имею в виду. А я всё в себе проблемы ищу! Виню себя во всём! А всё, оказывается, гораздо проще…Ксения – вот истинная причина нашего расставания!
— Юль, ты всё не так поняла, – опустила глаза Ксения, – мы начали встречаться уже после вашего расставания. Я не уводила у тебя Матвея.
— Ага, и ты, наверняка, совершенно случайно устроилась на работу именно в эту нотариальную контору! Просто так вышло! Какое удивительное совпадение! – саркастично проговорила Юлия, – А я, дура, верила вам…
Девушка расплакалась и убежала. Ксения хотела догнать сестру, но Матвей её не пустил:
— Пусть успокоится, придёт в себя. Сейчас вы всё равно не поговорите…
Ксюша и Юля общаться практически перестали. Юля во всех красках описала матери предательство сестры. Мария Андреевна попыталась объяснить дочери, что Ксения действовала не со зла:
— Пойми, Юленька, для тебя Матвей был всего лишь одним из твоих многочисленных поклонников. Для Ксении – это её первая настоящая любовь. Ты должна простить сестру. Она не виновата в том, что так получилось. Ты же сама видишь, сколько у них общего! Ты бы всё равно рассталась с Матвеем: вы слишком разные. Возможно, это случилось бы позже, но случилось бы однозначно…
— Я люблю Матвея, мама! Люблю по-настоящему! Если бы Ксения не стала между нами, мы были бы счастливыми! – доказывала Юля, – Это она виновата в том, что мы расстались! Она увела его у меня!
Мария Андреевна понимала, что в дочери говорит ревность и злость, но переубедить Юлю не могла. Их отношения с сестрой сошли на нет…
…- Свадьба?! Ты шутишь?! – Юля повысила голос, – А мне зачем ты это говоришь?! Я всё равно не приеду! Не вижу повода для радости!
— Юль, уже 2 года прошло. Сколько можно дуться. Мы ведь всё-таки не чужие люди… Приезжай! Мы тебя приглашаем, я и Матвей… – примирительно проговорила Ксения, – Может, пора оставить позади обиды?!
— Я видеть вас не хочу! Вы мне всю жизнь испортили! – высокопарно заявила Юля и отключилась. Она так и не простила сестру. Не смогла. Во всех своих неудачах она винила Ксению. Именно Ксения, по её мнению, была виновата в том, что Юлю отчислили из института: она прогуливала пары и не сдала сессию. «У меня была депрессия! Мне было не до учебы!» – заявила тогда Юля родителям. Именно Ксения была виновата в том, что Юля «пустилась во все тяжкие», меняя парней, как перчатки. «Я пыталась найти свою любовь и забыть Матвея! – оправдывалась она, – Что я могу сделать, если такого, как он, просто нет?!» Именно Ксюшу обвинила Юля в том, что ей пришлось сделать аборт: «Я хотела найти замену Матвею, но меня подло обманули!» Отец не рождённого ребёнка сбежал, и Юле пришлось сделать аборт…
Девушка вернулась домой к родителям. Она работала продавцом в местном магазинчике и повсеместно жаловалась на свою жизнь и на сестру, которая, по её мнению, украла её счастье… Спустя несколько месяцев Юля вышла замуж в соседнее село. Вышла замуж, чтобы уехать от родителей. Однако её брак нельзя было назвать счастливым: муж Юли любил выпить, мог и подраться (преимущественно с женой), детей у них не было: тот единственный аборт на позднем сроке поимел-таки печальные последствия… С сестрой Юля так и не общалась, с матерью – время от времени…
…Ксения вышла замуж за Матвея, родила дочь Варвару. Супруги работали и зарабатывали деньги, путешествовали и любили друг друга. Жили, что называется, душа в душу, дополняя и поддерживая друг друга… Казалось, так будет всегда…
…- Юля, ты должна нам помочь! Ты же понимаешь: у Вари никого больше нет… Я болею: у меня давление, у папы – ноги и спина… Да и возраст…
— У всех давление, ноги и спина! – резко ответила Юлия, – А вы мне даже не позвонили ни разу за это время! С чего мне вам помогать?!
— Юля, но ведь мы – одна семья! – вздохнула Мария Андреевна, – Кто, если не ты…
— Ах, одна семья! – Юлия нахмурилась, – Почему-то 7 лет назад ты об этом забыла! Для тебя семьёй осталась только Ксения!
— Ты неправа, дочь, – вздохнула Мария Андреевна, – ты не слушала никого тогда, не хочешь слушать и сейчас…
— А что ты мне можешь сказать?! Ну, что?! Опять бессмысленные разговоры о семье и о поддержке?! Мне тогда, 7 лет назад, тоже, может, требовалась твоя поддержка, но ты думала только о Ксюше и о том, как устроить её счастье! У Вари есть отец. Пусть он ею и занимается! Я здесь причём?!
— Дочь, Матвей в реанимации. В коме. Врачи прогнозов не дают…
Юля положила трубку. Её душили рыдания.
— Дай поесть! – буркнул выпивший муж, ввалившийся в кухню.
— На плите борщ, – проговорила Юля. Она взглянула на Ивана и обомлела: на кого она тратит свои лучшие годы?! Грязный, оборванный, с потухшим взглядом и устойчивым запахом перегара… Юля вышла за него, чтобы уйти из родительского дома. Разве оно того стоило?!
Спустя час, когда муж, выпив ещё пару рюмок, уснул, Юля быстро собрала свои вещи. Она теперь точно знала, что будет делать дальше…
… Первое, что сделала Юля на следующий день: подала документы на развод. Она понимала, что давно пора было это сделать. Молодая женщина вернулась в дом родителей. Мать рыдала, обняв свою младшую и единственную теперь дочь.
— Как это случилось? – тихо спросила Юля, уединившись с матерью на кухне.
— Они возвращались из путешествия. Матвей был за рулём. Варечка спала сзади, в детском сидении. Возможно, поэтому она меньше всех пострадала… Ксения погибла на месте: удар пришёлся на её сторону. Матвей в коме… Варечка осталась практически сиротой! – рыдала Мария Андреевна.
— Не плачь, мам, вместе мы всё выдержим! – обнимала Юля мать, смахивая слёзы. На диване, свернувшись клубочком, спала прелестная малышка с золотистыми кудрями – вылитая Ксюша в детстве…
…Спустя 3 месяца Матвея выписали из больницы. Реабилитация была долгой и непростой: хорошо, что у него были на это деньги… Юля была рядом со своим любимым мужчиной, поддерживала его, заботилась о нём. Она всё ещё любила Матвея, но претендовать на роль Ксюши в его жизни не могла…
Поженились они через год. Тогда, когда Варя стала называть Юлю мамой, а Матвей привык к тому, что она всё время рядом. Матвей смог выйти на работу. Юля занималась домом и дочерью. Перед отъездом в город Юля пришла на кладбище – проститься с сестрой.
— Ты прости меня, Ксюша, – опустила глаза Юля, – не держи на меня зла. Я прекрасно понимаю, что Матвей не будет меня любить так, как тебя. Знаю, что в его сердце я никогда не займу твоё место. Просто я люблю его. И Варю люблю. Так что не волнуйся за них: я буду рядом, буду поддерживать их и заботиться о них. Когда-то я мечтала оказаться на твоём месте… Прости, что я заняла его именно так…
Ночью Юле приснился сон. Она увидела в нём Ксюшу. Та шла по цветущему лугу и улыбалась. Увидев сестру, Ксения сказала только одно слово: «Спасибо!» И исчезла в цветочной дымке… Юля проснулась. В комнате всё ещё стоял аромат полевых цветов. На душе у девушки стало легко. Жизнь продолжалась…
Мой муж ушел от меня сразу же, как только вошел в больничную палату и увидел наших новорожденных дочерей-близнецов.
«Ты меня обманула!» Вместо того чтобы праздновать рождение наших дочерей-близнецов, мой муж разразился яростью и обвинил меня в измене. Ядовитыми словами и жестоким уходом Марк разрушил нашу семью. Теперь я заставлю его заплатить за то, что он бросил нас.
Я лежала на стерильной белой больничной койке, мое сердце было полно, хотя тело болело. Я была измотана, но все это стоило того, чтобы смотреть на прекрасных девочек-близнецов, прижавшихся к моему боку.
Малышки тихонько ворковали, и слезы радости текли по моему лицу. После нескольких лет бесплодия и долгой, трудной беременности я наконец-то стала мамой. Это было самое лучшее чувство в мире!
Я потянулась за телефоном и набрала сообщение Марку, моему мужу: Они здесь. Две прекрасные девочки. Не могу дождаться, когда ты с ними познакомишься.
Я нажала кнопку «Отправить», и довольная улыбка заиграла на моем лице, когда я представила себе его волнение.
Это должен был быть один из самых счастливых моментов в нашей жизни, но я и представить себе не могла, как быстро он превратится в самый худший.
Через некоторое время дверь со щелчком открылась, и появился он. Но вместо радости выражение лица Марка было нечитаемым — каменным, как у человека, которого позвали на встречу, на которую он не хотел идти.
«Привет, — мягко сказала я, натягивая улыбку. «Разве они не прекрасны?»
Марк наконец посмотрел на близнецов, и его челюсть сжалась. На его лице мелькнуло разочарование, а затем губы скривились в отвращении.
«Что это, черт возьми, такое?» — пробормотал он, скорее для себя, чем для меня.
Смятение зародилось внутри меня, сильно давя на ребра. «Что ты имеешь в виду? Это же наши дочери! Что с тобой происходит, Марк?»
Его взгляд стал острым.
Я видел, что гнев кипит под поверхностью, готовый взорваться. И когда это произошло, это было похоже на прорыв плотины.
«Я скажу вам, что происходит: вы меня обманули!» — прорычал он. «Ты не сказал мне, что у тебя есть девушки!»
Я ошеломленно моргнула. «Какое это имеет значение? Они здоровы. Они идеальны!»
Я потянулась к его руке, отчаянно желая привязать его к этому моменту. Но он отдернул ее, отвращение было вытравлено на его лице, как плохая татуировка.
«Это очень важно! Это не то, чего я хотел, Линдси! Я думал, у нас будут мальчики!» Его голос нарастал, отражаясь от холодных стен, и я чувствовала, как каждый слог пронзает меня насквозь. «Вся эта семья должна была носить мое имя!»
Мое сердце упало. «Ты серьезно? Ты злишься, потому что… они девочки?»
«Чертовски верно!» Он отступил назад, словно вид младенцев физически отталкивал его. «Всем известно, что только мальчики могут вести наследство! Ты… ты изменила мне, не так ли? Они не могут быть моими».
Эти слова ударили меня, как удар в живот. Воздух покинул мои легкие, как будто он выбил его из меня.
«Как ты мог такое сказать?» прошептала я, слезы затуманили мое зрение. «Ты действительно обвиняешь меня в измене, потому что у меня есть дочери?»
Но он уже пятился к двери, его руки сжимались и разжимались от досады.
«Я не буду воспитывать чужих детей», — выплюнул он, в его голосе прозвучала окончательная решимость. «Я ухожу».
Прежде чем я успела ответить, умолять, кричать или плакать, он ушел. Дверь захлопнулась за ним с оглушительным грохотом. И вот так все, что, как мне казалось, я знала, рухнуло.
Я посмотрела на своих дочерей, которые лежали у меня на руках, их крошечные лица были безмятежны.
«Все хорошо, милые», — прошептала я, хотя сердце мое было совсем не в порядке.
И впервые с момента их рождения я начала плакать.
Марк исчез. Ни звонков. Ни сообщений. Единственное, что я получила о нем, — это слух, просочившийся через общих друзей, что он проводит отпуск в солнечном месте, пьет коктейли с теми же парнями, которые поднимали тосты на нашей свадьбе.
Именно так: он бросил меня и уехал в отпуск. Дело было не только в предательстве. Дело было в том, с какой легкостью он ушел, как будто наша совместная жизнь была всего лишь мелким неудобством.
Но худшее было еще впереди.
Я уже вернулась домой и занималась своими делами с девочками, когда получила первое сообщение от мамы Марка, Шэрон.
Я испытала огромное облегчение! Шэрон была строгой женщиной, и я знала, что Марк должен прийти в себя, если его мать будет на моей стороне.
Мои пальцы задрожали от предвкушения, когда я включила голосовую почту Шэрон. Ее голос проникал в мой телефон, как яд.
«Ты все испортила», — рычала Шэрон. «Марк заслужил сыновей, все это знают. Как ты могла так поступить с ним? С нашей семьей? Как ты могла так предать моего сына?»
Я была так потрясена, что выронила телефон. Ее слова пронзили глубже, чем любое оскорбление. Для них я не просто родила дочерей, а потерпела неудачу. И они хотели наказать меня за это.
Я уставилась на свой телефон, пытаясь осмыслить этот новый способ нападения.
Я подскочила, когда зазвонил телефон. Это была Шэрон. Я позволил ему зазвонить и наблюдал, как после звонка на экране появилось уведомление о новой голосовой почте.
Затем стали приходить текстовые сообщения, каждое из которых было более злобным, чем предыдущее. Шэрон называла меня всеми именами под солнцем, обвиняя в измене Марку, в рождении дочерей, в том, что я не была хорошей женой… и так до бесконечности.
Вся семья Марка ополчилась против меня. Я была совсем одна.
Я пыталась держать себя в руках, но детская стала моим убежищем и тюрьмой по ночам. Я сидела в кресле-качалке, прижимая к себе дочерей, и шептала обещания, которые не была уверена, что смогу выполнить.
«Я буду оберегать вас», — повторяла я, и эти слова были адресованы как мне, так и им. «У нас все будет хорошо. Все будет хорошо, вот увидишь».
Но бывали ночи, когда я не был в этом уверен. Иногда груз одиночества и страха давил так сильно, что я думала, что могу сломаться.
В одну из таких ночей я разрыдалась, когда кормила девочек. Мне казалось, что все это слишком тяжело.
«Я не могу продолжать в том же духе», — всхлипывала я. «Это слишком тяжело. Я не могу продолжать ждать…»
И тут меня осенило. Все это время я ждала, что Марк одумается и образумится, но он не сделал ничего, чтобы заставить меня поверить в это. Он даже не позвонил.
Я посмотрела на своих девочек и поняла, что пришло время постоять за них и за себя.
Адвокат дал мне первый проблеск надежды.
«Учитывая, что Марк отказался от ребенка, — сказала она, задумчиво постукивая ручкой по столу, — у вас есть веские основания. Полная опека. Алименты на ребенка. Мы позаботимся о посещениях на ваших условиях».
Ее слова стали бальзамом на мою разбитую душу. Наконец-то у меня появился контроль и повод для борьбы. И я не собиралась останавливаться на достигнутом.
Марк хотел уйти? Отлично. Я с радостью разведусь с этим придурком, но он не уйдет невредимым.
Я создала новый профиль в социальных сетях, тщательно продуманный, чтобы рассказать историю, которую я хотела, чтобы люди увидели.
Пост за постом показывал вехи развития моих дочерей: крошечные ручки, хватающиеся за игрушки, улыбки и первые хихиканья. Каждая фотография была кусочком счастья, и в каждой подписи была неоспоримая правда: Марк не был частью этого.
Друзья делились сообщениями, члены семьи оставляли комментарии, и вскоре новости распространились по нашему кругу, как лесной пожар. Может, Марк и ушел, но я строила что-то прекрасное и без него.
День открытых дверей стал моим последним актом неповиновения. Я пригласила всех. Единственным, кто не был приглашен, был Марк. И, чтобы закрутить нож, я позаботилась о том, чтобы в приглашении это было указано.
В этот знаменательный день мой дом наполнился теплом и смехом. Близнецы были одеты в одинаковые наряды с крошечными бантиками на мягких головках. Гости восхищались тем, как они прекрасны.
Затем дверь распахнулась, и на пороге появился Марк, разъяренный и с дикими глазами. В зале воцарилась тишина.
«Что это за чертовщина?» — рявкнул он. «Ты настроил всех против меня!»
Я стоял, мое сердце колотилось, но было непоколебимо. «Ты бросил нас, Марк, потому что не хотел дочерей. Ты сделал свой выбор».
«Ты лишил меня шанса передать семейное наследие!» ответил он, сверкая глазами.
«Вам здесь не рады», — сказал я, мой голос был спокойным и почти жалостливым. «Мы не хотим и не нуждаемся в таком человеке, как ты, в нашей семье. Теперь это моя жизнь».
Друзья сомкнули ряды вокруг меня, их присутствие было тихой, но мощной силой. Поверженный и униженный, Марк повернулся на пятках и вышел, захлопнув за собой дверь.
Неделю спустя Марк получил судебные документы с подробным описанием алиментов, опеки и посещения ребенка. Выхода не было. Ему все равно придется взять на себя ответственность быть отцом, даже если он никогда не станет отцом для наших девочек.
Затем пришло последнее послание Шэрон — возможно, извинения или еще более горькие слова. Это не имело значения. Я удалил его, не читая.
Я покончила с их семьей и покончила с прошлым.
И когда я укачивала своих дочерей в ту ночь, перед нами расстилалось будущее: яркое, неприкосновенное и принадлежащее только нам.
