Я ухожу к другой — Сказал муж после того, как жена оплатила его шикарный юбилей

— Женя, приезжай! Мне так плохо, просто не высказать словами, — Даша рыдала в трубку. — Прошу тебя!

— Что случилось? — удивилась подруга, которая ещё вчера вечером гуляла вместе с супругом у Дашиного мужа Виктора на юбилее. — Неужели у Витьки всё-таки давление скакануло? Скорую вызвали?

Честно сказать, в это воскресное утро Женя ещё спала. И звонок подруги стал для неё полной неожиданностью. Поэтому говорила она пока на автомате, соображая по ходу разговора, что от неё хочет Даша.

— Да какое давление! — продолжала плакать в трубку Даша. — Нет у него никакого давления. И совести тоже нет. Ой, не могу…. Ой, как мне плохо, Женечка! Да что же это творится-то?

— Даша, милая, успокойся. Объясни мне, что случилось? Вы поругались с Витькой, что ли? — Женя пыталась внести ясность в нечленораздельную речь, прерываемую всхлипываниями и охами.

— Мам, я сейчас скорую вызову! Ты перестанешь рыдать или нет! — услышала она в трубке строгий голос Аллы, двадцатилетней дочери Даши.

— Так, Дашуль, успокаивайся. Выпей там что-нибудь типа валерьянки и жди. Я уже выезжаю, — приняла решение Женя.

Вставать, конечно, не хотелось. Они с Димкой ещё валялись в по.с.тели. Вчерашний банкет в ресторане, на котором праздновали полувековой юбилей Дашиного мужа, прошёл очень весело. И сейчас супругам хотелось только одного — подольше не покидать мягкую постельку. А потом встать и не торопясь выпить по бокалу холодного шампанского. После посмотреть какой-нибудь весёлый фильм или съездить куда-нибудь на природу — в парк или на озеро, которое они с мужем очень любили посещать.

Но внезапный утренний звонок подруги все эти планы перечеркнул. Нужно было мчаться к ней и разбираться, что у них с Виктором произошло.

Когда Евгения вошла в квартиру к Даше, та уже не плакала, только припухшие глаза и покрасневший нос говорили о её душевной драме.

— Женька… Как он мог? — в её глазах опять появились слёзы.

— Э, нет, так не пойдёт! А ну-ка возьми себя в руки сейчас же! Всё, я уже здесь, и сейчас помогу тебе. Разберёмся!

На кухне густо пахло корвалолом или валерьянкой — Женя не очень в этом разбиралась. Но то, что здесь пахло бедой и слезами, было понятно и так.

— Тёть Жень, скажите вы ей, что это не конец. Сколько можно рыдать из-за предателя? — к ним подошла Алла. — Да, обидно, но это не трагедия! Не конец жизни.

— Аллочка, не надо, прошу тебя! Ну хоть ты не добавляй мне страданий, — еле проговорила Даша в смятении.

— Так, всё интереснее становится, — слегка растерялась Женя. — О каком предателе речь и где собственно сам Виктор? Он что, спрятался от нас? Боится возмездия? Я с ним сейчас быстро разберусь!

Она решительно прошла вглубь квартиры и закричала громко и пронзительно:

— Витя, выходи! Имей совесть, хватит прятаться, подлый трус. Нашкодил, будь добр, извинись перед женой.

— Да нет его, тёть Жень! Нет! Всё, слился мой папаня, в утреннем тумане растворился. Г.а.д такой! — Алла говорила резко и с чувством. — Ну и пусть катится! Туда ему и дорога!

— Виктор ушёл? Куда? — задала вопрос Евгения, странно поглядывая на Дашу и Аллу.

— К другой. Он ушёл от меня, Женя, — устало произнесла Даша. — К другой женщине.

— К другой? К какой другой? Ведь ещё вчера всё было замечательно. Мы все смотрели на вас в ресторане и искренне радовались. Какая замечательная семья! Какая крепкая! Двадцать пять лет вместе, рука об руку. Двоих детей вырастили, да каких! Можно лишь позавидовать, и многие завидовали, я это точно знаю. Откуда взялась другая? Ты ничего не путаешь, Дашунь? — недоумевала Женя.

— Ну, получается, она была давно. А сегодня Виктор решил поставить точку в наших отношениях. Сказал, что ему пятьдесят, а это значит, не так уж много времени осталось на счастье. Так и сказал, Женя. А со мной, видно, счастье невозможно, — дрогнувшим голосом произнесла Дарья.

— Да что же это? Вот так дела… А ты хоть узнала, кто она? Может, это проходимка какая-нибудь? Запудрила мозги мужику, он и поплыл. Может, его вообще спасать надо, а не осуждать? — решила внести ясность Женя, которая всегда и во всех ситуациях действовала практически и мыслила рационально.

— Мне всё равно, кто она. Разве это имеет теперь значение? Он сказал, что больше меня не любит. И в последнее время был со мной только из-за детей.

— Ага, из-за детей! Максу двадцать четыре, мне двадцать. Мы давно уже не дети, мама! Отец был с тобой рядом, потому что ему так удобно было. Денежки он с тебя тянул. Вот и вся правда. Что, не так, скажешь? — зло выкрикнула Алла, которая тоже нервничала, но свои переживания прятала под напускным равнодушием.

— Дочка, ты что? Ты думаешь…

— А что тут думать? Вот скажи мне, кто оплатил этот пышный банкет в честь юбилея отца? — спросила Алла. — Зачем он вообще нужен был, весь этот показной праздник?

— Я оплатила. Но это потому, что в последнее время именно я хорошо зарабатывала. Меня повысили, главный стал доплачивать мне за должность и за стаж. А у Виктора были проблемы на работе, ты же знаешь, дочка. Мы с ним так и договаривались, что я оплачу ресторан и все расходы, связанные с юбилеем. И в этом ничего странного нет, мы же семья, — сказала Дарья и тут же осеклась.

— Ты и сейчас в этом ничего странного не видишь? — Женя смотрела на подругу во все глаза. — А ты не думала, Даша, что все эти так называемые сложности с работой у Виктора вызваны тем, что он банально уводил из семьи деньги налево? Я вот, например, теперь в этом не сомневаюсь.

— Виктор мне говорил, что главный его не любит, гнобит. Что он не может работать в такой нервной обстановке. Якобы, он не мальчик, чтобы терпеть от какого-то со.су.нка унижения в свой адрес. Я ему верила. Ждала, когда Виктор найдёт другую работу. Мы же не сидели без денег, моих заработков вполне хватало…

— Вот! Твоих денег хватало, а свои он прятал от тебя. Или этой… отдавал сразу, чтобы она его приняла с распростёртыми объятиями, — продолжала рассуждать Женя.

— Господи, какой позор! Мало того, что изменял мне, так ещё и использовал как денежный мешок, — вновь заплакала Даша. — А я-то, я почему ничего не замечала? Неужели мне было всё равно, что чувствует и о чём думает мой муж?

— Ну ты себя-то не вини. Некоторые подлецы так умеют скрывать свои чувства, что никакой детектор не может их ложь раскрыть. А ты просто привыкла доверять мужу за столько лет, вот и всё, — успокаивала Дашу приятельница.

— Нет, жена первая должна чувствовать, что в семье что-то не так, — сокрушалась Дарья. — А я лишь о работе думала, да о детях.

— А зачем ему нужен был тогда этот юбилей, если он уже собирался от тебя уходить? Я вот этого никак понять не могу, хоть убей, — задумчиво произнесла Женя. — Ведь это же такой цинизм, в моей голове просто не укладывается!

— Да ты что! Как же! Виктор же всю жизнь как актёр на сцене. Так любит чужое внимание к своей персоне и похвалы, и лесть в свой адрес. Вот он и устроил показательный юбилей в свою честь. Чтобы ещё раз убедиться в том, какой он неотразимый и великолепный.

— Да? Вот никогда бы про него такое не подумала!

— А потом ещё и всей родне скажет, что это я его выгнала, а он совсем не собирался уходить из семьи, даже вот праздник семейный устроил, — с грустью продолжала Дарья.

— Боже, сколько нового я сегодня узнала о человеке, с которым мы дружим более двадцати лет! — удивилась Женя. — Ну ушёл бы по-человечески. Встретил другую — иди! Вперёд, к приключениям. Нет, надо выстроить целый сценарий, продолжать жить с женой, тырить деньги из семьи, делать вид, что всё нормально. Да ещё и семейные праздники устраивать. Бред!

Даша лишь вытирала слёзы, слушая подругу.

— Тёть Жень, ну скажите вы ей, пусть не плачет. Я не могу уже на это смотреть, — попросила её Алла.

— Так, действительно, хватит нюни распускать. Ушёл, пусть идёт. От балласта надо вовремя освобождаться. Нам сейчас нужно подумать, как правильно разделить ваше имущество, чтобы ему ничего не досталось. Есть у тебя хороший юрист на примете, который по семейным делам специализируется?

— Нет, откуда? — ответила рассеянно Даша. — А ведь и вправду — мне всё это вскоре предстоит — развод, раздел имущества. Боже мой, какой ужас!

— Не раскисать! У меня есть один хороший юрист. Вот ей мы сейчас и позвоним. Пора готовиться к битве, — взяла инициативу в свои руки Женя.

Вскоре специалист по разводам Регина Львовна встретилась с Виктором. Она объяснила, что намерена оставить его без штанов. И лучше ему как порядочному, уважающему себя мужчине самому отказаться от квартиры в пользу бывшей жены.

— Я без труда докажу в суде, что вы всё последнее время получали хорошую зарплату, но от семьи её прятали. Найду доказательства того, как вы нагло использовали жену для своего обогащения. Это будет очень позорный для вас процесс, имейте это в виду! От вас отвернутся все — дети, родственники, которые узнают вашу настоящую сущность, коллеги, друзья, — уверенно говорила ему женщина-юрист.

— Э… позвольте… — попытался возразить ошарашенный таким напором Виктор.

— Не позволю. И не перебивайте меня! Так я продолжу. Как показывает моя практика, ваша молодушка, кстати сколько ей, 25, 30? Так вот, ваша молодая избранница вскоре вас бросит, когда поймёт, что взять ей с вас больше нечего. И вот тогда вы осознаете в полной мере, как хорошо, что с вами ещё продолжают общаться дети и некоторые из ваших родственников. Так что? Устраиваем показательный процесс, где я выверну наизнанку вашу подлую душонку? — усмехаясь, спросила Регина Львовна.

— Я не могу отказаться от своей доли в квартире. Это как-то даже неправильно, — не хотел соглашаться с позицией юриста Виктор.

— Значит, я уже начинаю действовать. Первым делом — запрос в вашу организацию о доходах, дальше все ваши телефонные разговоры, все счета, переводы и покупки за последний год — всё станет достоянием общественности. Счастливо оставаться. А мне пора браться за дело!

— Подождите, надо подумать, — засомневался Виктор. — Возможно, вы и правы. И свою часть в квартире я могу оставить детям. Ведь так будет правильно, как вы думаете?

— Именно с этого я и начала нашу встречу. Очень рада, что мы пришли к консенсусу. И вы приняли важное и, главное, нужное для себя решение. Здравый смысл всегда помогал людям избежать негативных последствий своих поступков.

Дарья и Виктор развелись, но он почти ничего не взял из их совместно нажитого имущества. А через год, как и предсказывала Регина Львовна, молодая избранница выгнала Виктора вон.

Найдёнка. Рассказ

Такого улова никто не ожидал. Чудо это или бесчеловечность? А может большая чья-то беда? А может – большое счастье?
Прохладным осенним ранним утром три рыбака – отец с сыном и сват располагали свои снасти на реке. Ещё не вошло солнце и на лбах у них горели рыбацкие фонарики. Спаниель Шерлок, разбуженный не по графику, ещё жался к ногам, мешал расставлять удочки, совал нос в подкормку, болтался под ногами.

Это потом, когда рассветёт, он будет носиться по кустам и камышам, будет пытаться искупаться и рыскать по окрестностям. А пока ему было страшновато.

Мужчины давно собирались на эту рыбалку, но никак не получалось, мешала работа. Отец с сыном отправили свои половины в Кисловодск, и пока женщины на отдыхе, надо было выбраться. Но дела не давали. И сегодня, во второй половине дня, мужчины собирались уже встречать своих отдохнувших жён.

В этой семье недавно случилась беда. Соня на шестом месяце беременности потеряла желанного ребенка. Начались преждевременные роды и мальчика не спасли. Слишком мал был ещё.

Уже стояла купленная, но не собранная кроватка, уже были просмотрены сотни сайтов в поисках хорошей коляски, уже лежали готовые распашонки и вязались пинетки, но ….

Шестеро взрослых людей ждали этого малыша. Шесть сердец разбилось. Шесть пар глаз проливали слёзы.

Но … тяжелее всех, конечно, было Соне. Это понимали все, и вскоре взяли себя в руки и уже решали, как помочь ей – юной матери, так ожидавшей своего первенца. Поездка в Кисловодск – была одним из способов помочь забыть горе. Вадик — муж её, не смог поехать, новая работа, и с Соней поехала мама.

Предрассветный холодок ещё забирался под воротник, но солнце очень скоро расстроило все его планы – начинался тёплый осенний день. Рыбаки уже больше часа ждали клёва. Клюнул всего один карасик.

Это не шибко расстраивало, но и не радовало, клёва ждали. Ничего не ждал, а вполне себе радовался начинающемуся яркому осеннему дню, только спаниель Шерлок.

Он начал носиться по берегу. Иногда мочил лапы, но сразу отбегал от воды – было ещё холодно. Еле успокоили, когда начал лаять на прилетевших уток. Он же тут хозяин берега, и эти утки явно мешали ему главенствовать. Шерлока отругали, пригрозили хворостиной, и он, слегка обидевшись, пошёл шнырять по побережным кустам.

Не было его довольно долго. Вадим уже немного забеспокоился, позвал. Через минуту Шерлок стремительно появился из лесополосы, идущей вдоль берега. Появился и опять начал распугивать рыбу — лаять. На них уже косился находившийся неподалеку рыбак. Было неловко.

– Шерлок, да что с тобой сегодня! Заткнись уже! – ворчал Вадик.

Отец взял в руки хворостину – это всегда помогало. Но не в этот раз. Шерлок, как взбесился, он бегал вокруг мужчин и непрестанно лаял, потом отбегал всторону и садился молча. Но как только все отворачивались, лай возобновлялся. Нетипичное поведение для него.

– Пап, погоди-ка, может я чего не понимаю, но мне кажется он нас куда-то зовёт.

Оставив свата на удочках, отец с сыном отправились за псом. Он, действительно, зазывал: поджидал и вёл их в заросли, которые вели вдоль реки сразу за песчаной полосой. Потом пёс обогнул большой заваленный ствол, нарнул под куст и громко залаял.

Вадим забрался туда и сначала увидел тряпьё – какая-то грязная коричневая вязаная кофта, даже трогать не хотелось. Но всё же он потянул её за угол и вдруг увидел маленькое тельце. Отдёрнул руку от неожиданности. Но потом раздвинул кусты ногами, чтоб было удобнее и поднял на руки неаккуратно замотанного в кофту грудничка.

– Ну, что там? – отец заинтересованно смотрел с той стороны заваленного дерева.

– Па, тут ребёнок, и вроде живой.

– О, Господи! Какой ребёнок?

Вадим нёс ребёнка, как хрустальную вазу, боялся оступиться. Шерлок уже не лаял, взволнованно суетился. Отец заглянул в кофту.

– Вот те и на – находочка! Клади сюда, завернём.

Они аккуратно положили находку на ровную траву, Вадим стянул с себя футболку, неумело завернул поплотнее сначала в неё. Хотели потом в кофту, но кофта оказалась сырой, отец стащил с себя свитер. Завернули.

Малышка плакала. Вадиму казалось, что она смотрит прямо ему в глаза. Внутренние уголки глаз приподняла вертикальная складочка на маленьком лобике. Она как будто просит помощи и переживает боль. Он очень переживал. А отца плач, наоборот, радовал: плачет – значит силы есть.

Это была девочка, и даже пуповина не отрезана.

Сосед — рыболов аж окурок выронил изо рта. Сват был не менее ошарашен.

– Ну и улов у вас, ребята! Нельзя вас на рыбалку брать.

Конечно, рыбалку пришлось закруглить. Было уже не до рыбы. Девочка регулярно подавала голос, жалостливо плакала. Вадим сидел на заднем сиденье, держал её на руках и нервничал.

Сват рассуждал:

– Тут же станция недалеко. Вот с электрички вышла алкоголичка какая-нибудь, пошла вниз к реке, потом по берегу, чтоб родить и бросить! Гадина! 

– Одной родить? В перелеске? Это разве возможно? Врачи же нужны! – недоумевал Вадим.

– У таких всё возможно …

– Куда едем-то? – спрашивал отец.

– Так в роддом, наверное, – отвечал Вадим.

– Нее, надо в полицию сначала, – советовал сват.

– А может в больницу?

Они позвонили на 112. Через некоторое время им перезвонили и велели вести девочку в инфекционную городскую больницу. Сказали, что их там поджидают.

Пока ехали, позвонила мать Вадима. Тот ей сказал, что они совсем уже не на реке, а везут найденного ребёнка в больницу. Пришлось долго объяснять, рассказывать подробности.

– Кто нашёл. Ну кто у нас Шерлок Холмс? Вот он и нашёл, сыщик. Имечко оправдал. Если б не он, погиб бы ребёнок.

Оказалось, что просто и быстро сдать ребёнка и уехать не получится. Вадим передал девочку медсестре и взглядом провожал её по коридору. Пока держал её на руках, проникся заботой. Как она теперь? Бедная девочка…

Им велели ждать полицию. Они долго рассказывали подробности, а следователь расстраивался, что они не прихватили кофту. И даже карманы не проверили – им было не до кофты. Бросили там.

Пришлось Вадиму доверить встречу жены и матери отцу, а самому отправляться опять на реку вместе со следователем и экспертом. По дороге говорили, конечно, о происшествии.

– А что теперь с малышкой будет?

– Ну, если выживет, в дом малютки попадёт. 

– А что, может и не выжить?

– Конечно. Осень же. Вон ночи какие холодные. И если женщина с электрички вышла, то было это вчера. Девочка, получается, всю ночь на холодной земле пролежала, — следователь помолчал и, видимо, с обидой на весь женский пол, добавил, – Вот бабы! 

На реке они пробыли совсем недолго. Кофту нашли, забрали на экспертизу и посмотрели место, где лежала девочка. Там нашли шпильку, грязные тряпки и ещё что-то незначительное для Вадима, но значительное для эксперта. Вадим со следователем обменялись телефонами, договорились созваниваться.

В дом родителей Сони Вадим вернулся уже к вечеру. Там его ждала и жена. Все ждали рассказа о поездке со следователем, и он рассказал все подробности.

– Сказали, что девочка может и не выжить после такого, — в конце добавил он.

Потом жена и тёща наперебой рассказывали свои впечатления от отдыха в Кисловодске. Вадим отвлекался, плохо слушал. Он, почему-то, вспоминал взгляд малышки. Нет, она точно на него смотрела, как будто хотела попросить о чём-то.

– Ты какой-то странный сегодня, Вадим, – сказала перед сном Соня.

– Извини, встали рано, день такой, просто устал.

Он не стал говорить Соне о том, что из его головы не выходит эта совсем малюсенькая, беззащитная, неуклюжая девочка. Зачем её тревожить? Она только пережила потерю малыша.

Утром перед работой Вадим заехал в инфекционку. Девочка была жива. Хотелось расцеловать администраторшу, хотелось прыгать и летать!

Вадим заехал и на следующий день. И на следующий.

– Да всё в порядке у вашей найдёнки, – сказала местная уборщица, которая уже знала Вадима, – Кушает хорошо, обследовали, полечили, здоровая девочка, скоро и переведут.

– Куда переведут?

– Так не знаю, но, наверное, в педиатрию. Хотя, кто его знает, – уборщица вздохнула, – Никому ненужная, горемычная будет. Может и лучше б померла.

Вадим позвонил следователю. Но тот дальнейшую судьбу девочки не знал – особо не интересовался. Это была уже не его задача. А вот о судьбе матери малышки уже кое-что узнал. Но по телефону рассказывать не стал, предложил встретиться вечером.

Они встретились. В общем, всё банально. Лишённая материнства мать троих детей из соседнего селения, наказанная за то, что рожала, но нормально не воспитывала, забеременев в очередной раз, решила избавиться от ответственности таким вот путём. Был живот – а на следующий день нет живота. Соседи и рассказали.

Если бы она не была уже судима за жестокое обращение с детьми, ей бы может и дали время подумать, забрать девочку. Но … Это не тот случай. Теперь сидеть ей в местах не столь отдалённых, а пока она находится в больнице. Вероятно, официально девочка будет записана её дочкой, а потом её сразу лишат родительских прав и отдадут под суд.

– А как же Надёнка?

– Кто? – переспросил следователь.

– Девочка. Её в больнице Найдёнкой называют.

– Ну, девочка, наверное, в дом малютки попадёт. Её и удочерить могут. Она будет ничейная.

Соня была не глупа. Интерес мужа к найденной девочке она заметила. И когда он заговорил о ней, отрезала:

– Вадим, нет!

– Что нет?

– Я не хочу удочерять эту девочку. У нас будут ещё свои дети, и я выношу, обещаю ...., – Соня заплакала.

– Соня, но я же и не просил удочерять.

– Да. Но я же всё понимаю, – сквозь всхлипы проговорила жена, – Ты беспокоишься о ней, скрываешь, но я-то вижу.

Вадим обнял жену и замолчал. А она объясняла:

– Ты понимаешь, чужой ребёнок – это … это ответственно, а если я не смогу? А я не смогу, я думаю ещё о потерянном мальчике. Вдруг я не смогу полюбить чужую девочку. 

– Не плачь, может её удочерит хорошая семья. Я буду надеяться …Не плачь, Соня, нет так нет.

– Значит ты всё же хотел? – Соня подняла глаза и перестала плакать.

– Я не знаю. Понимаешь, кроме меня ею никто не интересуется, даже следователю всё равно. Передают из рук в руки. То один врач отвечает за неё, то другой. А в общем-то – никто. Опека и попечительство свалила всё на больницы, а больницы на ответственных дежурных. А дежурный отработал и ушёл. Она никому не нужна. Похоже, никому, кроме меня. А я ей – никто. Но ведь получается судьба мне её в руки дала, я её нашёл.

Утром Соня встала с больной головой. Она всю ночь не спала. Думала и думала.

Вадим, добрая душа, это понятно. Но, он прав, как так вышло, что эта брошенная в лесу девочка попала именно ему? Он только что потерял ребёнка, он – добрейшей души человек. Может это провидение?

И вдруг мелькнула мысль, которую Соня поймала за хвост: «маме даже говорить о своих думах нельзя, она точно будет против». А значит пришли сомнения.

Она позвонила Вадиму на работу и вечером они вместе отправились в педиатрию, куда сегодня перевели Наденьку. Это имя выбрал для неё Вадим, намекнул работникам коробкой конфет при регистрации.

В инфекционке девочку ему показывали в окно, а в педиатрии его не знали. Пришлось долго вызванивать опеку и инфекционку, чтоб их пустили к девочке. И когда дело не клеилось в сердцах Вадим произнёс:

– Да мы её может удочерить хотим, а нас не пускают даже посмотреть!

Услышав такое, их сразу пустили. Девочку принесли в кабинет. Она спала. Пожилая медсестра аккуратно положила её на пеленальный стол и отошла.

Соня смотрела на стянутые пелёнкой пышные щечки, на курносый нос. И тут Наденька зевнула, открыла глаза и ясно посмотрела на Соню. Её лобик сморщился, уголки глаз приподнялись, и было ощущение, что она умоляет.

– Вадим, она смотрит на меня! Она так смотрит, ты видишь? Она как будто просит …

– Просто, она хитрюля, знает как смотреть! Молодец, Надюха! Будешь нашей старшенькой!
Вадим понимал, Соня уже – за! И Соня наклонилась над малышкой и нежно взяла на руки.

Медсестра вздохнула и, как показалось Вадиму, спрятала слезу.

Им ещё предстояло многое доказывать, перехватывая очередь на удочерение, но они всё преодолели.

И теперь шестеро взрослых людей заботятся о малышке. Шесть сердец любят её. Шесть пар глаз –любуются.

Это же им послала прямо в руки судьба маленькую Найдёнку, а может и сам Господь. Кто знает …