Я квартиру Юленьке отдам, а сама с тобой поживу, ты же все равно одна, – заявила мама

– Что за мужской голос у тебя там разговаривает? – спросила мать строго, как будто дочери было пятнадцать, а не тридцать.

– Так, телевизор. Ма, ты чего хотела? – Лере явно не терпелось быстрее закончить этот разговор.

– Ничего. Мне с тобой поговорить нужно. Серьезно! – мать сделала упор на последнее слово.

Лера закатила глаза. Она не горела пламенной любовью к матери, а посему и встречаться не очень-то хотела.

– Может по телефону?

– Нет. Жди, вечером буду, – сухо заявила мать и отключилась. Как это похоже не маму: не спрашивает, а ставит перед фактом.

– Макс, – позвала Лера, бросив телефон на кровать.

— Что случилось? — спросил он, выходя из кухни с двумя чашками кофе. — У тебя такое лицо, словно призрака увидела.

— Почти, — Лера благодарно приняла чашку. — Мама звонила. Собирается приехать вечером.

Максим понимающе кивнул. За четыре месяца отношений он уже успел наслушаться историй о Лериной семье.

— Хочешь, я останусь? — предложил он. — Составлю моральную поддержку. И вообще, ты обещала научить меня готовить тирамису…

Девушка покачала головой:

— Не сегодня. Мне нужно со всем этим разобраться…

Призраки прошлого
Воспоминания похожи на старые фотографии — со временем выцветают по краям, но самые яркие моменты остаются четкими, словно это было вчера. Лере было двенадцать, когда родители решили развестись.

Но и спустя годы она четко помнила тот вечер до мельчайших подробностей: желтый свет старого торшера, запах маминого борща на кухне и тяжелую тишину, повисшую в воздухе после того, как папа произнес: «Нам нужно поговорить».

Юля, младшая сестра Леры, уже спала в своей комнате, подложив под щеку любимого плюшевого зайца. Лера же сидела за своим столом, тщательно делая вид, что занята уроками, но на самом деле прислушивалась к каждому слову, доносившемуся из кухни.

— Я больше так не могу, Лена, — говорил папа. — Мы оба знаем, что это уже давно не семья, а какая-то пародия на нее.

— Ах, значит, пародия? — мамин голос звенел, как хрусталь. — А как же дети? О них ты подумал?

Звякнула чашка, упавшая на кафельный пол. Лера вздрогнула, но не двинулась с места. В такие моменты лучше было оставаться невидимой.

— Именно о детях я и думаю, — папин голос звучал устало. — Им нужны счастливые родители, а не вот это все.

— Счастливые родители? — мама горько рассмеялась. — Ну конечно, ты у нас теперь будешь счастливым. Небось, уже и замену мне нашел?

Лера закрыла уши руками, но все равно слышала каждое слово.

Родители развелись. Отец не стал настаивать на продаже квартиры и молча съехал, прихватив свои нехитрые пожитки. Сначала пропала его любимая кружка с отколотой ручкой, потом старое кресло, в котором он читал газеты по выходным, затем книги — целая полка внезапно опустела, обнажив выцветшие обои.

Юля делала вид, что не замечает этих изменений. Она с головой ушла в свой мир, где папа был предателем, а мама — жертвой.

Отец снял комнату в старом доме на окраине города. Лера приезжала к нему каждые выходные, если мама не придумывала очередную «неотложную» причину оставить дочь дома.

Девочка садилась на продавленный диван, который отдал кто-то из сердобольных соседей, и рассказывала о школе, о книгах, которые прочитала, о том, как Юлька опять устроила истерику из-за того, что мама не купила ей новый телефон.

— А ты? — спрашивал папа, внимательно глядя на дочь. — Как ты справляешься?

Она пожимала плечами, не зная, как объяснить, что научилась жить в двух реальностях одновременно. В одной она была примерной дочерью, которая старательно училась и не доставляла маме лишних хлопот.

В другой — молчаливым наблюдателем, который фиксировал каждую деталь происходящего, каждую фальшивую ноту в словах матери, каждый момент, когда Юля выбирала легкий путь манипуляции вместо честного разговора.

– Опять у этого предателя была? – бурчала мать каждый раз, как Лера возвращалась домой.

Лера стояла, опустив глаза в пол. И почему она вообще должна оправдываться?

– Мама, а еще она говорила, что было бы лучше, если бы она жила с папкой! – пропищала Юлька, выглядывая из материной спины и показывая старшей сестре язык.

– Ну, конечно! Папа у нас святой. Алименты выплатил и спит спокойно, а мне приходится крутиться, кормить, готовить, стирать! Уже скоро без рук останусь, а все я вам плохая! – моментально взрывалась мать.

– Ябеда! – тихонько шипела Лерка, незаметно от матери показывая сестре кулак.

– Папочка, дай денежек на мороженку, – пищала та же Юлька, когда отец приходил в гости к дочерям, и мать не слышала их разговора.

Сразу после школы Лера уехала учиться в областной центр.

– Дочь, ты только поступи на бюджет, на общагу и пропитание денег дам! – пообещал отец.

И Лера училась. С упоением и надеждой на светлое будущее, в котором у нее есть ее собственная квартира, в которой нет несносной младшей сестры и ворчливой, критикующей каждое ее слово и действие матери.

Через два года пришел черед Юльки определяться с институтом.

– Нужен мне ваш институт, как собаке пятая нога, – взбрыкнула девушка. – Я лучше окончу какие-нибудь курсы, и хватит с меня.

– Молодец, доча! – обрадовалась мать. – Не то, что некоторые, которые предпочитают сидеть у меня на шее, вместо того, чтобы начать работать.

Не нужно было обладать даром ясновидящей Ванги, чтобы понимать, что камень брошен в Лерин огород.

– Все мои расходы оплачивает отец, тебе не больно уж приходится на меня тратиться, – Лера не стала молчать.

– Тебе бы только зубы скалить да спорить со мной, вся в отца! – шикнула матушка.

Через полгода Юлька уже считалась парикмахером-универсалом и устроилась в какой-то малокотирующийся салон на ставку начинающего мастера.

Лера домой приезжала редко. Каникулы она предпочитала проводить у отца.

– Вот окончишь институт, не спеши хвататься за первый попавшийся вариант. Походи по собеседованиям. Людей посмотри, себя покажи, – учил он дочь.

– Папенькино отродье, – шипела мать каждый раз, как видела старшую дочь у себя на пороге. – Младшая сестра уже деньги зарабатывает, а эта кобыла все на моей шее сидит.

– Юльке тоже предлагали учиться, чего она не пошла? – вступалась за себя девушка. – Ой, больно надо мне папенькины подачки!

«Что-то ты не сильно отказываешься, когда папа тебе деньги предлагает», – думала Лера про себя.

После института Лера устроилась на работу, а через год папа умер. Внезапно, нелепо — сердечный приступ. Его нашли соседи через два дня. На похоронах Юля рыдала громче всех, хотя последние годы практически не общалась с ним. Лера же не могла плакать — внутри была только пустота и понимание, что теперь она действительно одна.

Наследства после отца не осталось. Да и откуда ему было взяться, если после развода с женой он жил на съеме, а бОльшую часть доходов отдавал бывшей жене и дочерям.

Лере и прежде было нелегко, а после ухода отца стало еще тяжелее. Часть зарплаты она отдавала за съем комнаты – снимать отдельную квартиру было куда накладнее. Немного оставляла на текущие расходы и остальное откладывала на квартиру своей мечты.

Мать старшей дочери звонила редко. В основном для того, чтобы высказать очередной упрек.

– Юленька замуж выходит. Все деньги в свадьбу вбухала, наверно придется кредит брать, – вздыхала она в трубку, явно намекая на финансовую помощь от старшей дочери.

– Так не берите. Не понимаю, зачем шиковать, если денег нет и взять неоткуда, – чеканила Лера, делая вид, что не понимает, куда клонит мать.

– Какая ты бессердечная, вся в отца, – упрекала мать. – Или думаешь, если в тебя мужики не влюбляются, то и все должны свой век старыми девами куковать? Юленька праздник хочет. Все-таки замуж выходят раз в жизни…

Мать искренне считала, что ее старшая дочь некрасива, а значит и замужество ей не светит. Лера на такие замечания только вздыхала.

– На свадьбу денег дать не могу, я на ипотеку откладываю, – заявляла Валерия.

– Юленька беременна, деньгами бы помочь, – заявляла родительница в другой раз. – У Толика зарплата маленькая, а владелица салона, где твоя сестра работала, отказывается платить декретные. Оказывается, у нее все сотрудницы устроены неофициально.

– Ой, мам! Юлька прекрасно знала, что она работает за «черную» зарплату. И я ее предупреждала, что в случае декрета или больничного она ничего не получит.

– Вот ты вместо того, чтобы сестру упрекать, лучше бы помогла деньгами. Ребята семью создали, тянутся как могут. А ты живешь одна, да еще деньги жмешь, – упрекала мать.

– Юлька замуж вышла, работа у нее есть. Объясни, почему я теперь должна часть своей зарплаты ей отдавать? Что-то она не шибко спешила своей делиться, когда я училась, а она работала.

– Потому что это был твой выбор – сидеть у нас на шее, в то время как твоя сестра уже зарабатывала.

– Вот и замуж выходить и детей рожать – это Юлькино решение. Пусть сама и расхлебывает.

Наконец своя
Годы летели, а сестры так и не стали близки. Зато обиды, зародившиеся в детстве, росли и крепли.

Через два года после института Лера сумела-таки купить такую желанную квартирку. Свою.

– Не хочу двадцать лет платить эту чертову ипотеку, – решила девушка и с еще большим рвением принялась вносить платежи.

– Хорошая квартирка, – процедила сквозь зубы мать, осматривая дочерины владения. – Вот бы Юленьке такую двушку. А то они с малышом вынуждены в общаге жить, а тебе одной вон какие хоромы достались. Несправедливо.

– Юленька с Толиком на печи лежат, и палец о палец не ударят, все ждут, что заветные квадратные метры сами по себе им на голову упадут. Только такого не бывает, – сердито буркнула девушка. Конечно, ей было обидно, что мать, как и всегда, обесценивает ее заслуги.

– Бессердечная ты, – отозвалась мать.

– Раз ты такая добрая у нас и мудрая, чего же их к себе не пустишь? У тебя трешка. Места всем хватит: и тебе, и Юльке с детьми и мужем…

– Да ну этого Толика… – отмахнулась мать.

Лера усмехнулась. Она прекрасно знала, чем закончился тот эксперимент совместного проживания. Теща и зять не сошлись характерами. Матушке все казалось, что Толик недостаточно усилий прилагает, чтобы обеспечить жену и детей благоустроенным жильем. И вообще, в глазах тещи он был недостоин ее обожаемой дочери.

Толик с тещей не спорил, молча слушал все ее претензии. А когда чаша терпения переполнилась, рассказал той все, что о ней думает. Заодно в красках описал, куда бы ей следовало отправиться, чтобы не мешать простым смертным спокойно лежать на диване.

Последующие семь лет Лериной жизни можно было описать одним словом – работа. Она к восьми утра летела в офис, где корпела над проектами до пяти вечера. Потом мчалась домой, где до полуночи писала курсовые, контрольные, делала переводы.

Максим в жизни Леры появился внезапно. Симпатичный молодой человек устроился в ту же компанию, где работала девушка. Их роман развивался медленно, но верно и вскоре молодые люди стали задумываться о свадьбе.

Матери Лера о переменах в жизни не спешила сообщать. Не считала нужным.

Я все решила за тебя
Дверной звонок надрывался противным скрипучим голосом.

«Надо его совсем отключить», – мелькнуло в голове Леры, пока она шла к двери.

– До тебя не дозвонишься, – бросила мать и, не дожидаясь приглашения, решительно шагнула в квартиру.

– Говори, чего хотела, – Лера хотела как можно быстрее узнать причину визита не самой желанной гостьи.

Прошло семь лет с тех пор, как она купила квартиру и ровно столько же с первого и последнего визита матери к ней.

– А ты чего коней разогнала? Гостей принято чаем поить, пирожками угощать, а уж после вопросы задавать, – весело воскликнула матушка. Лера была сбита с толку этой интонацией. Она не привыкла, чтобы мать с ней шутки шутила.

– Проходи, – без особого энтузиазма она пригласила гостью на кухню. – Чай в пакетах, пирог магазинный, – презентовала хозяйка свои угощения.

– Не густо, не густо. Вижу, готовка – не твой конек! – хихикнула вдруг матушка, чем ввела дочь в еще бОльший ступор.

– Ма, давай не темни, говори, чего хотела?

– Ой, а у тебя и посудомойка есть. Удобненько, удобненько. Что, и вода фильтрованная подключена? Правильно! – вместо ответа мать взялась осматривать дочерину жилплощадь.

– Да, и даже канализация имеется, не нужно воду в ведрах в канаву выносить, – не без иронии заявила девушка.

– Ой, как хорошо, что у тебя санузел раздельный. Это же куда удобнее, чем совместный, особенно, если в квартире живет несколько человек, – мать уже оглядывала ванну и туалет.

– Ммм, какой диван удобный! В меру жесткий, в меру мягкий. Вполне можно использовать как постоянное спальное место, – продолжала восторгаться родительница, оглядывая квартирку.

Увиденное ее явно удовлетворило.

– Я тут подумала и приняла мудрое решение, чего я буду шиковать одна в трехкомнатной квартире. Я ее Юленьке отпишу! – расплываясь в улыбке, заявила вдруг матушка.

– Это как? – не поняла Лера. – А сама в их общагу пойдешь?

– Да на кой мне этот их клоповник на первом этаже? Там же от забулдыг проходу нет, – возмутилась матушка. – Я квартиру Юленьке отдам, а сама с тобой поживу, ты же все равно одна, – заявила мама.

Лера поперхнулась воздухом и некоторое время молча смотрела на мать, хлопая глазами и хватая ртом воздух.

– А что? У тебя вон какая хорошая двушка. Одна комната тебе, одна – мне, а Юленька заедет в мою трешку – все по справедливости! – мать рассуждала уверенно, как будто весь ее план давным-давно был согласован и утвержден всеми заинтересованными сторонами.

Вот только Валерию такой расклад вовсе не устраивал. Не для того она горбатилась семь лет, стремилась вырваться из-под материного крыла, чтобы теперь делить с ней с таким трудом заработанные квадратные метры. А сестра, которая все это время только и делала, что плодилась и ныла на судьбу, получила все нахаляву.

– Нет, – коротко отрезала Лера.

Теперь пришел черед матери хлопать глазами и хватать воздух ртом. Она знала, что старшая дочь с характером, но не думала, что та сможет ей возразить.

— Что значит «нет»? — мамины глаза сузились. — Я уже всё решила. Документы подготовлены.

— Значит, будешь жить у Юльки, — Лера встала, чувствуя, как дрожат колени. — Это моя квартира. Моя. Я за неё семь лет горбатилась, пока Юля рожала и ждала манны небесной.

— А, так вот в чём дело! — мама всплеснула руками. — Завидуешь сестре? Она хоть семью создала, детей родила, а ты… — она обвела взглядом кухню, словно искала следы дочкиных несуществующих провалов. — Ни кошки, ни собаки. Живёшь как перекати-поле.

– Вообще-то я замуж выхожу…

– Да кому ты нужна? – возмутилась мать, скривив рот. – Сходу начинаешь небылицы сочинять, лишь бы сестре не помогать.

– Думай, как хочешь, но твоей ноги здесь не будет.

– Неужели выгонишь, если я к тебе с чемоданами приеду? – усомнилась женщина.

– Проверь, – спокойно посоветовала Лера и поднялась с места, давай понять, что больше она гостью не держит.

— Ты такая же чёрствая, как твой отец! — её голос сорвался на крик.

— Спасибо, — Лера улыбнулась, впервые за вечер. — Папа был хорошим человеком. И любил меня просто так, а не за правильное поведение.

Входная дверь хлопнула так, что задрожали стёкла. Лера стояла у окна, глядя, как мамина фигура растворяется в сумерках, и чувствовала странное облегчение.

На телефоне мигало сообщение от Максима: «Как прошла встреча?» Лера улыбнулась, набирая ответ: «Приезжай. Буду учить тебя готовить тирамису».

Две квартиры тебе одной – жирно будет. Одну мне отпишешь, – муж решил, что может распоряжаться чужим имуществом

– Ну вот что со мной не так, Лизок?! – допытывалась Катя до подруги. Та как раз забежала в гости.

Лиза отхлебнула немного чая из фарфоровой чашки и вопросительно взглянула на Катю.

– Со мной ведь пытаются знакомиться, а я… я веду себя как страус, – понуро пояснила та.

– Как страус – это как?– удивленно вскинула бровь подруга.

– Эх, Лизка-Лизка, все тебе пояснять надо! У тебя по биологии в школе что было?

– Ну… четверка.

– Оно и видно. А была бы пятерка, ты знала бы, что страусы в случае опасности прячут голову в песок.

– Кать, даже я со своей четверкой знаю, что страусы голову в песок не прячут. Это миф, – улыбнулась подруга.

– Ну вот, значит, я хуже страуса, – женщина вздохнула. – Потому что как только на горизонте появляется симпатичный и вроде как порядочный мужчина, я тут же сбегаю. Просто боюсь, что ситуация с Ромкой повториться.

– Понимаю тебя, Катюха, – сочувственно кивнула Лизка, дотронувшись до руки подруги. Помолчала немного и продолжила, лукаво улыбнувшись:

–Кать, ну не все они копытно-травоядные. Есть и достойные. Надо только подождать и не бегать от всех, кто хочет тебя на кофе позвать. Катя тихо рассмеялась. Именно за неубиваемый оптимизм она и обожала Лизку всей душой.

– Ладно, в следующий раз точно не откажусь и не сбегу, – сказала она, отсмеявшись.

– Ну вот и ладушки, – улыбнулась Елизавета и потащила в рот кусок домашней пиццы.

***

Забрав дочку из детского сада, Екатерина шла домой. Они остались вдвоем после того, как Роман объявил, что полюбил другую. Катя долго страдала, хорошо хоть супруг платил достойные алименты, да и у нее зарплата была приличной.

Еся весело болтала обо всем на свете и вдруг дернула мать за руку:

– Мам, давай зайдем в то кафе, где вкусные маленькие тортики и твоя гадость.

Катя улыбнулась. Она до сих пор помнила, как дочка скривилась, когда вытребовала у нее глоток кофе в кофейне. Теперь иначе как «твоя гадость» малышка этот напиток не называла.

– Мам! Ну мам! Ну ты же говорила, что иногда нужно устраивать себе маленький праздник, – канючила девчушка.

– Ну раз я говорила, то давай устроим, – улыбнулась Екатерина, крепче сжав дочкину руку.

Они зашли в ближайшую кофейню. Еся полной грудью вдохнула витавший в воздухе аромат кофе и какао, после чего устроилась за столиком, ожидая, когда мама принесет какао, кофе и тортики. Ждать пришлось недолго. Екатерина вернулась к столику достаточно быстро, а в ее руках был поднос, на котором грудилась целая гора сладостей и два огромных стаканчика с ароматными напитками.

– Вку-у-усно, – промурлыкала Еся, жуя большой кусок пирожного.

– Ага, – в тон дочери ответила женщина, уминая свой мини-тортик.

Внезапно к их столику подошел молодой человек лет тридцати.

– Прекрасные дамы, можно к вам подсесть? – поинтересовался он.

Екатерина с дочкой переглянулись и кивнули, после чего незнакомец сел за их столик.

– Я Михаил, а вас как зовут?

– Ух ты! Михаил Потапыч, как в сказке про Машеньку? – спросила малышка.

– Еся! – шикнула мать.

Но мужчина лишь улыбнулся еще шире.

– Почти как в сказке. А вас с мамой случайно не Машеньками зовут?

– Не, – хихикнула малышка – я Еся, а мама – Катя.

Екатерина смущенно улыбнулась молодому человеку.

– Вы уж простите Еську, она такая болтушка!

– Дети очаровательны в своей простоте и наивности, – усмехнулся Михаил. – У меня племяш того же возраста. Как чего ляпнет – хоть стой, хоть падай!

– А воспитательница говорит, что если упал, значит точно две ноги в одну штанину сунул! – со знанием дела заметила Еся.

Так они и сидели втроем, болтая о всякой ерунде. Екатерина смеялась над шутками Михаила и ловила себя на мысли, что не может оторвать взора от этого очаровательного блондина с глазами цвета изумруда.

«Какой он милый и как быстро нашел общий язык с Еськой» – пронеслось в сознании Екатерины.

После того как все вкусняшки были съедены, троица вышла из кофейни и направилась в парк. Майский вечер был удивительно теплым и Есения сочла своим прямым долгом прокатиться на всех любимых каруселях. Компанию ей составлял Михаил, которого малышка неизменно звала Михаилом Потапычем.

Уже вечером, засыпая, Есения уточнила у матери:

– Ма-ама, а когда мы еще с Михаилом Потапычем гулять пойдем?

– Не знаю, моя хорошая, – ответила Екатерина, потрепав девочку по пшеничным волосам. Голова молодой матери пухла от огромного количества мыслей. С одной стороны, не хотелось, чтобы милая доверчивая Еся прикипела к новому знакомому. А с другой… сердце Кати начинало часто биться при одной лишь мысли о зеленоглазом красавце.

«Так, выдохни. Не стоит терять голову. Ну, личико у него смазливое, да и веселый он вроде бы. Но не надо опять на те же грабли! С Ромкой также все беззаботно начиналось, А потом вон как закрутилось: упреки, унижения, не-не-не!» – сказала себе Катя.

Михаил позвонил на следующий день и поинтересовался о планах на ближайшие выходные.

– Мы, наверное, на дачу к маме поедем. Давно там не были, – попыталась уклониться Катя от маячившей перспективы совместного времяпрепровождения.

– А может, после трудовых выходных пойдем в парк? Я знаю одно очень уютное местечко. Там вкусные роллы и мороженое, – тоном змея-искусителя предложил Михаил.

«Согласиться? Отказаться? Ай, ладно! Все равно ведь не отстанет! Да и одно свидание ведь ни к чему не обязывает, а?» – спросила себя Катя и выдохнула:

– Тогда до встречи в понедельник.

На встрече она вела себя более чем сдержанно. Уклонялась от любых касаний и лишь на прощание позволила поцеловать себя в щеку.

«Боже, он же идеальный! И ничего, что моложе меня на целых восемь лет, – Думала Катя, возвращаясь домой – возраст не главное. Он себя за столь короткое время проявил очень хорошо. да и Еся к нему тянется, а дети, они ж чувствуют когда человек пытается что-то утаить».

Так она и рассуждала весь остаток вечера, пока не уснула, свернувшись калачиком под теплым одеялом.

***

Михаил же подспудно понимал, почему понравившаяся ему девушка столь осторожна в общении, а потому и сам действовал очень аккуратно, чтобы не напугать и не оттолкнуть. После полугода ухаживаний и горы плюшевых игрушек для Еси, Екатерина осознала, что по уши влюблена в этого парня и готова вновь с головой нырнуть в омут любви, верности, а также быта и всего того, что называется словом «семейная жизнь».

Свадьбу сыграли быстро.

– А чего тянуть? Мы любим друг друга, – счастливо говорила Екатерина.

– Ой, не знаю, Катюх. Странно все это. Как бы твой прыткий принц конем не обернулся в первые месяцы брака, – с сомнением покачала головой Лиза.

Но после свадьбы все стало только лучше.

К тому же, благодаря связям Екатерины, Михаила удалось устроить на престижную работу.

Катя искренне хотела помочь любимому с трудоустройством, смотреть, как он упахивается за гроши на прежней работе было выше ее сил.

Михаил трудился продавцом-консультантом в одном из захудалых магазинчиков из серии «Покупай и доломай».

– Лизка, ты же мне помогла к вам в фирму устроиться! Попроси и за Мишку тоже!

– А не боишься, что твоя помощь выйдет тебе же боком? – спросила Лиза. – Я-то попрошу, но вдруг корона у деревенского мальчика вырастет?

– Да не! Какое там! Он простой и открытый парень, работящий к тому же, – отмахнулась Екатерина.

Счастливая женщина забыла о бдительности и полностью погрузилась в эти отношения. Молодой муж стал для нее центром мира. В Михаиле души не чаяла и Есения, которая к тому моменту уже ходила в начальную школу. Каждый раз, когда Михаил приезжал за падчерицей после занятий на недавно купленной машине, девчушка, сияя улыбкой, бежала к нему с криком.

– Дядя Миша! Привет!

Михаил неизменно нагибался к малышке, целовал ее в щеку и подхватывал на руки.

– Привет, принцесса! Ух, какая ты тяжелая! Много знаний сегодня в себя впитала?

И после этого Еся начинала взахлеб рассказывать ему о том, что узнала в школе. Михаил улыбался и внимательно слушал малышку.

Спустя время в семье родился сынишка, которого назвали Иваном. Появление ребенка сделало жизнь супругов еще более полной и счастливой.

Но, как это часто бывает, все изменилось в один миг.

***

– Мишаня, давай, я сегодня ребятишек к маме отвезу, а мы с тобой в кино сходим, – улыбнулась Катя, садясь напротив мужа.

– Кать, какое, блин, кино? – дернулся супруг, швыряя ложку в сторону. Он только что проснулся и теперь завтракал.

Жена напряглась. Миша давно перестал делать ей комплементы. Теперь он сутками пропадал на работе и даже в редкие выходные под разными предлогами старался улизнуть из дома.

– Ну не знаю, что там сейчас показывают? – пожала она плечами.

– Ты себя в зеркале видела? – вдруг вспылил Миша. – Кого я должен в кино вести? Бегемота? Ты же после родов расплылась так, что ни в одно платье не влезаешь.

Катя бросила на себя торопливый взгляд в висящее на стене зеркало. Она и в самом деле после родов немного раздобрела. Килограмм пять можно было скинуть. Но это же не повод оскорблять…

– По сторонам посмотришь, у всех жены – картинки, а ты? – не унимался Миша. – Говорил же, запишись в спортзал. Ну нет, мы же уставшие. Хоть бы на маникюр сходила, так и здесь одни отмазки: «Кто этот мой маникюр на детской площадке видит?» Тьфу, достало!

– Миш, у меня времени нет.

– Ага, часами Ваньку выгуливать на детской площадке и в игры с Еськой играть, время есть, а мужа молодого порадовать – времени нет! – горячился он. – А мне, между прочим, внимания хочется, я же мужик!

– Это же дети! Им нужна мать!

– А мне нужна женщина!

– Дядь Миш, смотри какую я картину на уроке ИЗО нарисовала! – на кухню вбежала Еся с альбомом в руках.

– Ага, – буркнул Михаил, даже не взгянув на рисунок. Встал из-за стола и ушел в комнату.

– Некрасиво, да? – шмыгнула носом девочка. – Дяде Мише не понравилось?!

– Очень красиво, зайчонок, что ты! – заверила ее Катя. – А дядя Миша просто… просто устал, вот!

Катя всей душой хотела верить, что взбрыки мужа вызваны банальной усталостью, но вскоре списывать все на усталость стало невозможно.

Однажды ночью раздался телефонный звонок. Сонный Михаил, чертыхаясь, схватил мобильный и ушел в другую комнату. Екатерина сначала не придала этому значение, но когда она услышала долетавшие до нее обрывки фраз, сердце ухнуло вниз и провалилось куда-то в пропасть.

– Да, милая, я тоже скучаю, но сегодня не смогу приехать. Поздно уже. Нет, ей еще ничего не говорил, – шептал Михаил.

***

Утро следующего дня началось для Екатерины как в тумане. Она почти не соображала, что делает. На автомате собрала мужу ланч в офис и проводила дочь в школу. Сама занялась уборкой дома.

«Как же так? что могло произойти? Он нашел другую? Да не, бред! Или…» – метались мысли по кругу.

Катя была сломлена. Второй раз ее предал любимый человек.

«Опять на те же грабли!» – вздыхала она, нарезая лук на борщ.

– Когда ты уже запомнишь, что я приезжаю домой к шести вечера. Неужели к этому времени так сложно накрыть на стол? Почему я должен еще десять минут ждать, пока ты свои телеса расшевелишь?

– Мишань, так оно же остыть может. А так все горяченькое.

– Горяченькое, – передразнил он.

– Миша, что происходит? – не выдержала Катерина, прекрасно осознавая, какой ответ последует.

Михаил деланно вздохнул и резко отодвинул пустую тарелку.

– Нам надо развестись, – холодно бросил мужчина, нервно поправив лацкан пиджака.

– Что? – хрипло спросила Екатерина, с трудом сдерживая слезы.

Боль глушила ее разум, лишая способности трезво мыслить.

– Мне нужна успешная женщина! А ты … слов нет! – перешел на крик молодой мужчина.

– Не кричи, Ваню разбудишь! – пискнула Катя, вытирая слезы.

– Вот, ты только о детях и думаешь! Все мозги уже свернулись! – не унимался муж. – Да и ты сама стала страшная и старая! А мне нужна молодая жена, и я ее нашел! И да, сегодня я ночую не дома! – выдал тираду Михаил.

Не дав жене опомниться, он вышел из-за стола, бегом вылетел в коридор и громко хлопнул дверью.

Всю ночь Катя проплакала. Предательство Михаила было сродни грому в тихий погожий день.

«Я же все для него делала! Все! И даже в спортзал записалась!»

В сознании Катерины вновь и вновь всплывали гневные отповеди супруга.

«Ты из себя строишь мамку, таскаешься ко мне на работу с судочками! Меня все мужики дразнят, называя «юбочником» и «сынулей»!

Екатерина всхлипнула, плотнее укуталась в одеяло и уснула.

На следующий день Михаил явился домой за вещами. Собирал пожитки торопливо, а под конец сбора выдал:

– Нам надо поговорить о том, как мы будем делить наше имущество! Мне же надо куда-то вести свою молодую жену.

– А почему меня должно заботить то, куда тебе вести очередную жену?– не удержалась от шпильки Екатерина.

Пока мужчина открывал и закрывал рот, пытаясь осознать тот факт, что «безмолвная кукла» посмела сказать слово против, Екатерина ехидно уточнила:

– Да и что ты собрался делить, дорогой?

– Как что? Две квартиры тебе одной – жирно будет. Одну мне отпишешь. Мы же их в браке купили! Так что, будь добра – делись. Давай так: ту, что поменьше, я заберу себе, а, трешку оставлю вам с детьми, – деловито заявил супруг. Видимо, в этот момент он считал себя благороднейшим из мужчин, который жертвует ради детей личными удобствами.

– А губа у тебя не треснет, дорогой? Какое отношение ты имеешь к этим квартирам? Одна куплена для Есении на алименты бывшего мужа, а вторая досталась мне от родителей. Ты тут вообще не при чем! – рыкнула Катя.

– Ты аккуратнее на поворотах! Я законы хорошо знаю, проконсультировался, – усмехнулся он.

Екатерина ничего не ответила, лишь прикусила язык. В том, что Михаил не имел право на квадратные метры, она была уверена.

– Вот ведь проныра деревенский! – ругнулась она, закрывая за Михаилом дверь. Сдерживать подступившие слезы было невозможно. Сердце Кати разрывалось на множество кусочков.

Тот факт, что Мишу ждал облом вселенского масштаба, не стал для нее неожиданностью, но визит к юристу успокоил нервы окончательно.

– Не беспокойтесь! Ничего ему не светит! Одна жилплощадь принадлежит Вашей дочери. Она, как я понимаю, на дочь и записана? Если нет, то мы сейчас с вами акт дарения быстренько составим, и тогда уже точно у него никаких шансов не будет. Вторая перешла Вам в качестве наследства, а это вообще неприкасаемо! – заверил специалист.

До развода был еще целый месяц, а Катя вдруг поняла, что с уходом Михаила ей стало легче дышать. Причина крылась в том, в браке она перестала замечать, как полностью растворилась в муже. Теперь же Катя вновь обрела себя.

Катя одна растила детей и ни разу не пожалела, что ее жизнь сложилась именно так. А через два года ее ждал сюрприз. Внезапно позвонил Миша.

– Знаешь, я все понял. Прости, я был неправ, – спокойно заявил он. – Детям нужен отец и я решил вернуться к тебе.

– Тебя уволили с работы или молодая жена оказалась не такой сговорчивой? – усмехнулась Катя. Она знала, что после неудачной попытки «отжать» у нее квартиру, молодая жена быстро сбежала от него.

– Я понял, что все эти годы любил только тебя, – ласково заговорил он.

Катя замерла.

– Слушай, а пошел ка ты! – воскликнула она и отключилась. Ну уж нет, наступать третий раз на те же грабли она уж точно не собиралась.