Твой дар

— Юль, я тут решил, нам надо рaзвестись…

Голос мужа прозвучал, словно гром среди ясного неба, разорвав цепочку размышлений. Они просто разговаривали, сидели за столом, завтракали, обсуждали планы на будущее. Хотели на Новый год устроить себе небольшую семейную поездку. Удалось скопить немного денег, можно было провести праздник в горах, где-нибудь в уютном шале.

В первую секунду Юле показалось, что с ней заговорил ее страх, а совсем не супруг. Ну кому придет в голову в разгар самой обычной беседы сообщить о внезапном рaзводе?!

— Я хорошо подумал, в последние дни решил, что, наверное, пора. У нас уже нет той любви, да и вообще…

«Вообще»… Что значит это самое «вообще»?
Юля уставилась на мужа и не могла поверить, что он способен произнести подобное. Может, это шутка? Девушка взяла своего супруга за руку, но он отнял ладонь.

— Юль, давай без скaндала, ладно? Мы же оба понимали, что это рано или поздно случится, правильно? Чего теперь тогда комедию ломать? Да и я уже все решил, просто ставлю тебя перед фактом, и обсуждать, считаю, все это не имеет смысла!

Даня как-то неуклюже поднялся, пожал плечами, будто отвечая на мысленный вопрос, а затем встал и вышел на балкон. Юля уставилась в одну точку и не могла поверить в происходящее.

Что только что произошло?
Муж заговорил о разводе?

Не предложил исправить ситуацию, не сказал, что хочет рaзвестись и даст этим отношениям шанс. Ни с того ни с сего, без объявления во всеуслышание проблем, просто решил рaзвестись. Юля не впервой слышала, что мужчины принимают такое поспешное решение. Вот только она знала, что за этим всегда стоит другая женщина.

Когда Даня вошел снова в квартиру, от него разило раздражением.

— Мы же хотели отпраздновать Новый год. Мы же хотели… Мы же семья… — едва слышно, практически одними губами произнесла Юля. Туры для семейного отпуска

Как это, она останется одна в такой праздник? Совсем одна? Не будет у нее больше повода для счастья в такое праздничное время.

— Никакая мы уже не семья, Юль. Я же сказал, обсуждать это не буду, все решил. Что теперь, через силу с тобой быть? Я и так хотел после праздника уйти, но…

Даня осекся. Знала Юля прекрасно, что означает его неловкое «но». Теперь он принимал в расчет только собственное решение и мнение той самой, ради которой так поступил.

— А мое решение в расчет не принимается?

— Ну не начинай, я и так долго решался, не хочу все это превращать в скандал!

Даниил пошел собирать вещи. Он достал любимый потрепанный старый чемодан, поставил рядом спортивную сумку и как ни в чем не бывало, будто просто собирался в командировку, складывал одну рубашку за другой.Туры для семейного отпуска

Двадцать минут назад они смеялись, обсуждали планы на будущее. Еще час назад проснулись в одной постели, и Юля, прижимаясь к нему, мечтала только о том, чтобы это мгновение никогда не заканчивалось.

А теперь супруг стоит в гостиной, собирает вещи и говорит о рaзводе. Юля хотела закрыть глаза, забыть все как страшный сон, проснуться, увидеть Даню рядом. И никаких дурацких разговоров про рaзвод…

Вдруг Даниил развернулся, посмотрел хмуро на супругу.

— Ладно, чего уж тут, нет смысла врать, правда? В общем, мы с ней на корпоративе познакомились, сначала все было просто весело. А потом понял, что хочу быть с ней, понимаешь? Ты хорошая жена, добрая, заботливая, никогда не предашь. Я думал, что смогу быть с тобой, и любить не обязательно. А потом встретил ее.

Слова эти прозвучали хлестким ударом. Они вонзились в сердце Юли, которая стояла как вкопанная в косяке двери и боялась пошевелиться. Какие еще удары он для нее припас?! Что еще он ей скажет?

Но Даниил больше ничего не сказал. Он только подошел к двери, посмотрел на жену, мялся с одной ноги на другую.

— А вот если бы я вернулся, ты бы меня простила?

Вопрос этот казался неожиданным и неестественным после всего того, что он только что наговорил. И, не дожидаясь ответа, мужчина вышел, оставив жену в полном одиночестве и непонимании.

В первый час Юля даже не плакала. Все произошло так быстро, что она едва ли успела осознать. Но потом, когда накрыла волна понимания, сдержать поток слез казалось невозможным. Юля плакала до сих пор, пока слез у нее совсем не осталось.

Девушка подошла к шкафу, открыла его и увидела красивое зеленое с отблесками платье, приготовленное специально для новогоднего праздника. Она так мечтала встретить его с мужем. Нарядить вместе елку, устроить семейный, счастливый праздник, только для них двоих. Но Даня все решил за нее.

Юля сорвала платье с вешалки, бросила его на пол, как-то неуклюже всхлипнула. Затем подошла к пробковой доске, где красовалась с особой тщательностью сделанная карта желаний. Ничего у нее не сбылось. Ни новогодний вечер в шале с мужем, ни деток, ни семьи, ничего… Туры для семейного отпуска

Тогда схватила ее девушка и давай рвать на мелкие куски, рыдая, захлебываясь в собственных слезах. И как ей теперь жить?! Как радоваться празднику? Нет у нее больше поводов для счастья! Юля приложилась головой к подушке, плакала до тех пор, пока не заснула.

Спустя несколько дней тоска и боль поутихли, и все потеряло свой лоск. Вся жизнь как будто стала тусклой, непривлекательной. Даже город, сегодня укрытый снегом, будто дразнил ее. Там за окнами у всех приближение праздника, чудесное настроение, планы на будущее. А тут она лежит, смотрит в потолок и не знает, как жить дальше.

Когда ключ провернулся в замке, Юля уже знала, что там приехала мама Дани. Не позволит новоиспеченная пассия Даниилу опять приехать за оставшимися вещами. Буквально вчера, пока еще муж звонил, говорил, что не может приехать, а на заднем плане у него кричала какая-то истеричная девчонка.

— Чего лежишь, как умирaющий лебедь? Тебе на работу не надо? — недовольно спросила пожилая женщина, упершись кулаками в бока.

— У меня выходной, — сухо ответила Юля.

Она торопливо собрала вещи, чтобы ничего больше не напоминало об этом человеке, спустила сумки к машине. А пожилая женщина все крутилась, покусывая губы, словно опасаясь, что вот-вот сболтнет чего-нибудь лишнего.

— У нее теперь мужик, а у тебя рaзвод как подарочек под елкой. А я тебе говорила, не его ты пара, — буркнула женщина и прыгнула на пассажирское сиденье машины.

Юля не успела ответить ей. Да и сказать было нечего. Она вернулась в квартиру, которая выглядела полупустой, привела все в порядок, устроила генеральную уборку. Спустилась по широким подъездным ступеням вниз, купила елку на ближайшем базаре. Принесла ее в квартиру и нарядила.

Красивые стеклянные шары поблескивали среди темных зеленых ветвей. Яркая гирлянда, мишура, бусы…

Столько прекрасных мелочей, которые всегда приводили ее в детский восторг. А сейчас все было по-другому. Без мужа рядом ничего не радовало. Вот он там, с этой девчонкой, радуется жизни, чувствует себя счастливым. А она сидит одна и завтра тоже в новогоднюю ночь останется одна.

Когда раздался телефонный звонок, Юля подскочила от неожиданности. Она схватила трубку и тут же услышала взволнованный голос подруги. А ведь даже не сказала ей, не успела.

— Юлька, ты прости, что я тебе звоню. Я уже видела фотки твоего благоверного с новой дамой. Знаю, что тебе сейчас не до меня, но очень мне помощь твоя нужна, позарез требуется! У нас, представляешь, Снегурочка свалилась с воспалением легких. А завтра уже праздник! Мы же с тобой вместе в театральном…

— Я приду, обещаю, — сухо сказала Юля.

Она даже не задумалась. Там есть те, кому праздник гораздо нужнее. И лучше она порадует других, чем будет лежать на диване, оплакивая жалость к себе.

— Ой, Юлька, как здорово, я уж боялась, что ты откажешься!

Саша тараторила. Она работала в детском центре для oнкобольных детей. И каждый год они устраивали представления с Дедом Морозом, Снегурочкой, подарками от местного центра благотворительности.

А что ей еще делать? Если у нее самой не будет счастливого праздника, то она хотя бы подарит его другим. Ведь счастье — это драгоценный дар, который стоит нести тем, кто испытывает в нем нужду.

На следующий день Юля даже не включила гирлянду на елке. Выпила кофе, перекусила бутербродом, нарезала оливье на всякий случай. А затем собралась и поехала в больницу.

Переодевшись Снегурочкой, она участвовала в грандиозном представлении, ходила по палатам тяжело больных деток, дарила подарки. И видела Юля, как у этих малышей, казалось бы, у которых повода для радости вообще нет, сверкают от счастья глаза. И так стыдно стало Юльке, что она горевала из-за мужика. И так стыдно ей стало, что она отказалась от счастья, от собственной радости, горюя по нему.

Отплясав до болезненных покалываний в ступнях, натерев снегурочкиными башмачками пальцы, совершенно ошалевшая, счастливая Юля обняла подругу и поехала домой.

Девушка залетела в квартиру, переоделась в любимую пижаму, положила себе оливье в тарелку, налила любимую газировку и включила марафон любимых рождественских фильмов. И елочку включила, и курантов ждала. И несмотря на свое одиночество, теперь Юля ощущала себя по-настоящему счастливой.
А в Новом году она обязательно встретит надежного человека, оправится, разведется официально. А сейчас нет повода для тоски. Что-то в ней в тот момент переменилось, и Юля была этому рада..

Деревенский блаженный повадился ходить к разведённой соседке с детьми

В глухой деревне никто точно не знал, откуда взялся немой Митька, мужчина лет сорока. Поначалу местные настороженно на него смотрели, а потом увидели, что он и мухи не обидит, да и люди там жили простые, добрые. Администрация на блаженного жителя внимания не обращала. Им важнее было, чтобы последние старики не сгинули, да хозяйство, которое на ладан дышит, чтоб не развалилось.

Митька жил в заброшенном доме на окраине. Кто-то ему приносил еду, кто одежду, а он взамен копал огороды, пас скотину, косил да с урожаем помогал. Вот только все знали, что о сельском труде он никакого представления не имел. Может, не помнил, как косить да снопы вязать, а может, забыл, как и всё о себе.

Прошло немного времени, и его трудолюбие стали хвалить и ставить в пример местным мужикам.

— Вон, Митька-то уж докопал, вот молодец, — нахваливала его Никитична, добрая пожилая женщина, которая когда-то пустила Митьку к себе перезимовать, да так и оставила его у себя.

— Молодец-то молодец, да только ума ему это не прибавляет. Вон он, твой работничек, стоит и на солнышко заглядывает да за бабочками по полю бегает.

— Ну, а что с него возьмёшь, с блаженного?

Прожил он с Никитичной чуть больше трех лет, но возраст взял своё. Бабушка заболела, быстро слегла, да и померла через неделю. Хоронили всем селом.

— Как же он теперь сам-то будет?

— Да… он же безобидный, но и бестолковый. Сам себе ни приготовит, ни постирает. Так и замёрзнет в зиму.

— Надо помочь ему. Что же мы, не люди, а?

Света была соседкой Никитичны. После похорон она вернулась домой и смотрела на своих детей, которые сидели около Мити и гладили его по голове, а тот ревел, как малое дитя. Он всё понимал, но никак не мог справиться с эмоциями. Дети его жалели, успокаивали, что-то говорили, а он всё плакал.

С первого дня, как Митя поселился у Никитичны, он подружился со Светой и её детьми. Помогал ей по хозяйству: то крыльцо поправил, то огород вскопал, то полы в доме выровнял. Да и с детьми он так хорошо ладил, что несмотря на его особенности, Света не боялась оставить с ним детей, когда нужно было уехать в город. Да и так часто приглашала его к себе — то на свежие щи, то на чай с пирогами.

Вот и в тот день она не смогла оставить его одного дома наедине с горем и позвала к себе. Митя посидел, успокоился и через пару часов пошёл домой, а дети подошли к Свете.

— Мам, как он теперь будет жить? — спросил Матвейка.

— Так и будет, что теперь поделаешь, — ответила Света, глядя сыну в глаза.

— А можно он и завтра к нам придёт? — спросила Валя.

— Конечно, можно, доченька. Даже нужно.

— Мам, — осторожно спросил Матвей, — а мы теперь всегда тут жить будем?

— Ох, сынок. Не знаю. Вы же у меня уже взрослые и всё понимаете. Папа полюбил другую женщину, и нам там больше нет места. В городе, конечно, хорошо, но мне одной не справиться.

Дети кивали, а Света с горечью вспоминала, как они жили всего несколько лет назад. Матвей и Валя оставили школу, друзей, дом, к которому уже привыкли, и приехали с матерью в глухую деревню.

Они поселились в доме, который лет 10 назад достался ей от бабушки, но с тех пор в нём никто не жил.
С помощью того же Мити навели порядок, дети пошли в местную школу, и казалось бы, всё наладилось. Вот только Матвею пришлось забыть про футбол, которым он занимался с 4 лет, а Вале забыть про гимнастику. Теперь на полке с кубками и медалями пополнения можно было не ждать.

А ведь не так давно всё в их семье было иначе.Туры для семейного отпуска

Света познакомилась с Ильёй десять лет назад, когда ещё училась на последнем курсе университета. Встретились случайно, просто столкнувшись на улице. Он был красивым, вежливым, добрым и щедрым. Уже через несколько месяцев Света закончила университет, и когда пришло время съезжать с общежития, он сказал, что забирает её к себе.

— Мы же скоро поженимся, зачем тебе искать жильё? Будем жить вместе.

— А мы что, скоро женимся?

— А ты что, против?

Они поженились и стали жить в квартире его матери. Свекровь была пожилой женщиной и к тому времени уже весьма болезненной. У Светы с ней сразу сложились очень тёплые отношения. Девушка помогала ей по дому, а когда та слегла, то ухаживала за ней до последнего дня.

Через год после свадьбы у них родился Матвей, а ещё через год и Валя. Свете казалось, что она самая счастливая на свете, но вот только продлилось это недолго.

Почти сразу после смерти свекрови Илья сильно изменился. Поначалу она оправдывала это тем, что он горюет по близкому человеку, поэтому отдалился от неё и от детей. Но со временем поняла, что сильно ошиблась в нём.

Он стал холодным, злым и безразличным ко всему, что связано с ней или с детьми. Началось с того, что он перестал давать ей деньги.

— А что, ты уже работать разучилась? Зачем пять лет училась? Чтоб на моей шее сидеть? — заявил он, когда она в очередной раз подошла с такой просьбой.

Света вышла на работу. А что ей оставалось? Ей приходилось разрываться между домашними делами, детьми, их кружками и секциями и теперь ещё работой. Так как после учёбы она сидела дома, то на большую зарплату претендовать не могла, а тех копеек, что ей платили, Свете с трудом хватало на нужды детей и пропитание.

Потом муж стал задерживаться после работы, а иногда мог и совсем не прийти. Когда же возвращался, Света не знала, как ему помягче напомнить о том, что у него есть жена и дети.

— Знаешь, что! Ты меня благодарить должна, что я позволяю тебе здесь жить. Это моя квартира, и ты не смей мне указывать, когда приходить или уходить. Поняла?

Света не понимала, в какой момент их семья разрушилась, и ничего не могла поделать, чтобы сохранить её. Она много чего терпела от него, потому что понимала, что ей некуда пойти, и боялась, что не сможет выжить одна с двумя детьми. Так бы она и жила, униженной и безропотной, если бы в один из дней он не пришёл домой в компании молодой размалёванной девицы.Туры для семейного отпуска

— Илюш, это кто? — спросила Света увидев их.

— Кто она — не важно, а вот ты здесь никто. Так что собирай свои шмотки и вали из моей квартиры.

Света смотрела на него, а муж, сложив руки посмотрел на неё так, будто она какая-то голодранка, просящая милостыню. В это время девица расхаживала по квартире, брезгливо осматривая своё новое жилище.

— Илюш, но куда же я пойду? — опешила Света.

— А, то есть «я». Дети тебе уже не нужны? В общем, решай. Сама ты уйдёшь или с ними, мне без разницы, но решай сегодня. Нет, даже прямо сейчас. К ночи тебя тут быть не должно.
Света достала сумки и пошла в комнату. Там дети, поняв, что происходит, уже начинали хныкать.

— Ну что, готовы к путешествию? — сказала она как можно веселее.

— А куда мы поедем? — немного успокоившись спросил Матвей.

— Ну, так не интересно. Пусть это будет сюрпризом.

Она собрала вещи, и уже через несколько часов они сидели в такси, которое увозило их по ночной трассе в ту самую деревню. В первые дни дети ходили, как потерянные. Они не понимали, где они и что тут делают, а потом втянулись, стали помогать с уборкой и ремонтом. А через несколько недель уже вовсю бегали по улице с деревенской детворой.

Испытания для Светы на этом не закончились. Денег, которые она успела отложить, было очень мало и растаяли они быстро. Срочно нужно было что-то придумать. А что тут думать, когда из работы там была только ферма с коровами. Туда она и отправилась.

Начала с того, что переборола свой страх перед большими животными, которые могли одним ударом копыта прибить её за любое неловкое движение. Потом нужно было обучиться всему: когда доить, чем кормить, как убирать. Вариантов у Светы было не так много, а деньги очень нужны, поэтому, на радость управляющего, она оказалась очень хорошей ученицей и ответственной работницей.

В один из дней она провожала детей на экскурсию в город. Света посадила их в автобус, помахала рукой им и учительнице и пошла к своим Бурёнкам. После обеда, когда все дела были окончены, она возвращалась домой и увидела, что около магазина стоят местные женщины и о чём-то громко разговаривают, спорят. Она подошла.

— Вы чего шумите?

— А, Света… Да не шумим. Просто теперь не понятно, кто нас защитит.

— От кого?

— Вот сидишь ты там в своём коровнике и ничего не знаешь. Двести километров от нас есть зона, так вот вчера оттуда сбежали зэки. Целая толпа. Их почти догнали, да в леске нашем потеряли. Теперь никто не знает, где они. Может, уже в погребе у кого сидят, а может, в хату залезли.

— Ой, что вы выдумываете. Не полезут они в жилой дом. Ладно бы в заброшенный. Да и вообще, хватит панику нагонять. Шли бы по домам.

— Ох, Светка, бесстрашная ты баба.

— А вот вы трусихи, — сказала Света и зашагала к дому.

Через несколько часов должны были вернуться дети, и ей нужно было приготовить ужин. Она так задумалась, что буквально врезалась в Митьку, который стоял около её калитки.

— Мить, ты чего тут? Дома страшно? Ну, проходи.

Света хотела было заходить во двор, но он преградил ей путь, мычал и махал руками.

— Да ты чего? Отойди, я ж всё равно зайду.

Он всё равно упирался и не давал ей прохода. Она резко оттолкнула его и вошла во двор, а потом и в дом.

Пройдя в комнату она встала, как вкопанная. На диване, вальяжно развалившись, сидел огромный лысый мужик. Света попятилась к выходу, но сзади её кто-то толкнул. Она устояла на ногах, обернулась и увидела, что позади стоит такой же амбал с перекошенным лицом. Света думала, что это гримаса ярости, но быстро поняла, что ошиблась.

— Куда же ты, красавица. Разве так можно с гостями? А как же хлеб, соль, да банька?

— Да я её и без баньки… Вон какая складная.

Света рванулась к выходу, закричала, но сильный удар по голове её остановил. Она упала. В голове шумело, перед глазами всё поплыло, но она видела, что в доме творилось что-то непонятное.

В дверь кто-то сильно стучал, а потом с жутким грохотом дверь упала, вырвав петли с косяков. От неожиданности зэки подскочили и бросились к выходу. Там их ждал Митька. Он стоял в походе с огромной палкой и махал ей так, что у тех не оставалось никакого шанса.

Он ударил одного. Тот упал и лежал, не подавая признаков жизни. Митя замахнулся на второго, но тот откуда-то вытащил нож и резким выпадом воткнул его Мите в живот. Но тот не остановился. С громким криком он продолжал махать дубинкой, пока не попал зэку по голове. Лысый упал, но хотел подняться. Тогда Митя огрел его ещё раз, и ещё, и ещё. И тут упал сам.

Света бросилась к нему. Из раны в боку полилась кровь. Она схватила полотенце, прижала и стала кричать, звать на помощь.

Долго звать не пришлось. Буквально через несколько секунд в дом вбежала целая толпа полицейских. Они скрутили приходивших в себя зэков, погрузили их в машину и вызвали скорую для Мити.

— Он будет жить? Ну скажите? Куда вы его везёте? Да не молчите же вы! — кричала Света врачам скорой помощи, которые несли Митю к машине.

— В районную везём. Вы ему вещи соберите. Пока привезём, уже будет понятно, что с ним.

Через несколько часов Света стояла у палаты и ждала, когда его привезут после операции. Потом она несколько часов сидела возле кровати и ждала, пока он придёт в себя. И тут он начал что-то бормотать.

— Мить, ты молчи, нельзя тебе пока. Отдыхай. Врачи сказали, что всё с тобой будет хорошо, — сказала она, глядя его по руке.

— Ага, — прошептал он.

— Мить, ты мне жизнь спас. Я даже не представляю, что бы было, если бы не ты.

— Ага. Только я не Митя, — ответил он и с кривой улыбкой посмотрел на неё.
— Что? А кто? Погоди, ты… ты разговариваешь! Мить, это же… То есть… А как тебя зовут, ты помнишь?

— Конечно помню. Я теперь всё помню.

Он рассказал ей, что его зовут Андрей Николаевич. Он работал управляющим в большой строительной компании своего отца. Он выезжал на объект, где рабочие взбунтовались из-за низкой зарплаты. Оказалось, что за его спиной прорабы воровали у работяг. Когда он приехал на стройку, то как только вышел из машины, получил удар по голове, а очнулся в лесу на краю той самой деревни.

— Видимо, что-то у меня в голове заклинило, что я не мог прийти в себя. А тут меня врачи подлатали, говорят, что всё будет в порядке. Позвоните моему отцу.

Он продиктовал номер и устало откинувшись на подушку забылся тревожным сном.

Через несколько часов в палату вошёл пожилой мужчина.

— Добрый день. Я Николай Львович, а вы, милая барышня?

— А я Света, соседка Мити. Ну, то есть Андрея.

Мужчина поблагодарил её за то, что она была с ним рядом, и Света, попрощавшись, вышла.

***

Прошло два месяца. Света уселась в саду, а Матвей тут же пристроился рядом. Мать налила холодного компота и собралась передохнуть, прежде чем вернуться к работе.

— Мам, а что, Митя в деревню больше не вернётся? — спросил Матвейка.

— Детка, я же говорила, что он не Митя. Он в городе большой человек, что ему тут делать в этой глуши?

— Как это что? А кто огород вскопает? А яблоки собирать? Тут столько дел осталось, — прозвучал знакомый голос.

Света вскочила со скамейки, перевернув графин.

— Митя… Андрей, — забормотала она. — То есть, Андрей Николаевич. Я думала, что вы уже не приедете сюда.

— Да куда он теперь денется? — смеясь сказал Николай Львович, заходя во двор. — Он же чуть с больницы не сбежал, чтобы поскорее вернуться сюда, к вам.

— Я тут жить хочу, — сказал Андрей. — Я вообще природу люблю… Нет, на самом деле, Свет, я тебя люблю. Мне всё равно где жить, лишь бы с тобой.

Николай Львович повёл детей забирать гостинцы из машины, а когда вернулся, то понял, что теперь его сын не городской предприниматель, а счастливый деревенский житель.

— Ну что, я ведь тоже устал от работы, от города, — сказал Николай Львович, — Может ферму какую организуем. Митька, ты как, не против?

— Угу, — промычал он под весёлый смех отца, детей и Светы.