Старый фургон превратился в дом за $149000
Фантастика? Может быть. Однако умелыми руками и упорством можно достичь иногда просто фантастических результатов. Что и доказал 40-летний автомеханик Фил Хокен.
Он преобразил старый фургон без фар, окон и салона в роскошный дом на колёсах, который продал за 149 тысяч долларов.
*****
*****
*****
*****
*****
*****
*****
*****
*****
*****
Правильный текст о том, что, будучи слишком бережливыми в мелочах, мы можем лишиться чего-то очень важного
Одна девушка по имени Оля вышла замуж за приличного мужчину несколько старше себя. Девушка приехала к нему жить с большим чемоданом разноцветных платьев, туфель, костюмов и красивых чулок. К чемодану прилагалась сумка с косметикой, заколками, расческами и прочими дамскими штуками. Помимо них куча коробок с салфеточками, подставочками под горячее, занавесочками…
Это было время не особо давнее, но совместное проживание до брака тогда не было еще так широко распространено, как сейчас. Поэтому о бытовых привычках друг друга люди часто узнавали, уже будучи в браке. И часто сталкивались с сюрпризами.
Так произошло у Оли и Алексея. На свиданиях Оля видела только «экспортный» вариант будущего супруга. Мужчина появлялся в рубашке, хорошем костюме, галстуке. Вел беседы о литературе. Приносил зефир к чаю и букет гвоздик.
Приглашал и к себе — с подругой, разумеется, чтобы не компрометировать даму. Дома у Алексея не таилось сюрпризов, но квартира была «очень уж холостяцкой» — по выражению той же подруги, отправившейся с Олей в гости. Холостяцкой, неуютной, без занавесок, с какой-то печальной тряпочкой вместо нормальной губки для посуды.
Особо умилило Олю посудное полотенце с внушительной дырой. За эту дыро оно и было подвешено на крючок. Оля увидела это, и будто сердце кольнуло: поняла, что просто обязана выйти за Алексея замуж, таким уж одиночеством, безбытностью и глухой мужской неприкаянностью веяло от полотенца…
Поженились. Съехались. Оля щедро обвесила квартиру занавесками, прихватками, какими-то забавными мелочами обставила, нарядилась в бархатный халатик…
Халатик Алексей оглядел критически. Спросил, нет ли чего попроще. По дому носить нужно не такие пафосные вещи, а поскромнее немного. Вот как у него, например: трико с вытянутыми коленями и рубашка с заплаткой. Потому что если ходить дома в новом-красивом и не беречь ничего, то его, нового-красивого, и не останется вовсе!
Оля сперва не осознала масштаб катастрофы. Хихикнула даже, отметив мысленно на будущее: купить супругу приличный домашний наряд. А то он совсем тут одичал в одиночестве. Вслух же пояснила: халат домашний и далеко не новый, просто качественный. Привезла подружка из ГДР.
Новобрачная с энтузиазмом принялась приводить в порядок запущенную холостяцкую берлогу, но дальше сюрпризы посыпались как из рога изобилия.
Не успела Оля отмыть зачуханную плиту — подоспел Алексей с куском фольги. Застелил моментально все пространство между конфорками, пояснил ошалевшей Оле: чтоб не пачкалось, удобно же! Вещи надо беречь.
Вскоре застелены оказались отмытые подоконники — газетой, полки в ванной — мутной пленкой и еще всякое, по мелочи. Оля помалкивала, ее так воспитали: муж прав, семья — главное; молчи, женщина, не то одна останешься…
Однажды Оля обнаружила, что ее банное полотенце украсилось внушительной дырой. Алексей объяснил: а чтоб не падало с крючка на стене! У него вон все полотенца с отверстиями, удобно же. Оля обработала дырку петельным швом, чтобы не лохматилась, и снова промолчала.
Время шло. Бархатный халатик изнашивался. С ним вместе изнашивались чулки, платья и туфли, заканчивались кремы, помады и духи, ветшали полотенца. Покупать новое Алексей не разрешал: деньги следовало копить — мало ли что? И потом чулки и прочее можно зашить, пальто — перелицевать, платьев у тебя еще вон сколько, косметика и вовсе не нужна — ты молодая и красивая женщина, Ольга!
Так они и жили. Ходили на работу — оба, к слову, трудились инженерами, жили экономно, тихо, без происшествий. Три года жили. Только Оля как-то быстро погрустнела и постарела, даже на работе заметили. Списали правда на то, что это зрелость. Зрелости и серьезности брак добавил хохотушке Оле, здорово же!
А потом в гости заявилась подруга. Та самая, что ездила в ГДР. Увидела Ольгу в штопаном халате, подоконник с газеткой, выдохнула:
— Оля, ты же как моя бабушка…
Развернула к зеркалу, ткнула пальцем невежливо. И Оля увидела отражения двух женщин. У одной глаза будто пылью присыпаны, уголки рта смотрят вниз, в волосах серебринки, еще халат этот полысевший… Другая — просто женщина, с прической, макияжем, но лет на десять моложе. И не скажешь, что ровесницы.
Алексей так и не понял, почему Ольга решила развестись. Лишь глазами хлопал, когда жена сказала, что так жить нельзя. Уходила без особых эмоций: достала из кладовки чемодан, хотела собирать вещи. Открыла шкаф — расхохоталась, потому что собирать было нечего. Не штопаные же чулки паковать, в самом-то деле!
Наверное, Оля не очень правильно поступила. Наверное, нужно было объяснить, что плита и подоконник пачкаются и это нормально. Если испачкалось, можно помыть. А если полотенце упало — можно поднять. И если что-то пришло в негодность — это что-то нужно заменить на новое, если средства позволяют.
Это жизнь, она текуча, изменчива и не стоит на месте. Ничего нельзя сохранить навечно, прибить гвоздями и законсервировать. Все пачкается, стареет, падает. Так бывает. Но Оля не объяснила. Наверное, просто молчала слишком долго — объяснения состарились, износились и уже не годились.
Потому что есть вещи, которые нельзя делать. Нельзя застилать подоконник старой газетой, если у вас красивый чистый подоконник. Это не «удобно». Этот ваш красивый подоконник переживет вас. А вы состаритесь в компании желтеющей газеты.
А еще нельзя резать дырки в полотенце, чтобы «не падало». Это не «удобно». Это приходит смерть. Как в склепе, где все вечно, недвижимо и не меняется.
И потому пусть пачкается и падает. Пусть жизнь движется вперед, меняется, расцветает. Пусть все идет своим чередом. Мы помоем, поднимем, посмеемся. А для полотенца вкрутим красивый держатель, если уж так важно, чтобы оно не падало…
P. S. Оля, если вам интересно, давно стала бабушкой и живет сейчас очень далеко. Во дворе у нее растут апельсины, громко орут дети — по-русски и по-итальянски, а муж варит самый вкусный в мире кофе, каждый раз заливая плиту и неведомым образом пачкая всю кухню, чтобы потом ее отмывать под Олино ворчанье. Но это уже совсем другая история…
