Пусть мои племянники поживут у нас месяц — Муж поставил жену перед фактом. Но она ответила достойно

— Как ты могла так с нами поступить? Мы же родные люди, Катя! Бедные мои дети! Сидят теперь у бабушки и плачут от обиды! — кричала в трубку разъярённая золовка.

— Лариса, успокойся! Ничего с ними не случится, они у родной бабушки сейчас, а не у чужих людей. Устроила разборки на пустом месте. Не смеши меня — плачут они. Их заставить плакать — что летом снега ждать. Так же нереально.

**********

— Кать! Катюша, ты где? — супруг вернулся с работы и не нашёл жену в доме. — Опять в саду, наверное. Пчёлка моя, ни минуты не посидит!

Мужчина вышел через внутреннюю дверь, ведущую в красивый сад, который был гордостью его жены.

Два года назад по её совету они продали квартиру и купили этот дом в пригороде. Дом был небольшим — как раз им двоим под стать. Зато сад и внутренний двор были такими уютными, что, едва увидев всё это, Катя больше не хотела ничего искать.

Дети — сын и дочь — выросли, и, получив образование, разлетелись кто куда. Ольга подалась в столицу, где уже год назад вышла замуж. А сын Родион уехал на Байкал. С детства был повернут на этой мечте.

— Катюш, хватит уже трудиться. Идём ужинать, — позвал Павел жену, обрезавшую в цветнике розы.

— Сейчас, только закончу. Посиди вон пока в беседке, подыши ароматами. Чувствуешь, какая тут благодать? Ну то-то же!

Катерина была в прекрасном расположении духа и даже что-то напевала себе тихонько под нос, занимаясь любимым делом.

— Кать, я что сказать-то хотел… — неуверенно начал Павел.

— Ну, говори, раз хотел, — весело продолжала жена, не отрываясь от дела. — Что там у тебя?

— Лариса звонила сегодня, — имея в виду свою родную сестру, проговорил муж.

— Лариса? Опять что-нибудь придумала? Что на этот раз нужно от нас? Занять им на новую машину? Или устроить младшего в детский загородный лагерь? А может, она планирует свой день рождения отметить у нас во дворе? Говори, не стесняйся. Твоя сестра никогда просто так не звонит. Ей всегда что-нибудь нужно.

— Вот как раз про день рождения речь. Хотя, и не совсем про него…

— Что-то я тебя не пойму? — выпрямилась Катерина, держа в руках секатор, и внимательно взглянула на мужа. — Чего-то ты темнишь, мой дорогой. А ну, выкладывай, что придумала моя золовка.

Катерина даже перестала заниматься любимым делом. Так неприятно было слышать ей о том, что сестра мужа опять захотела воспользоваться их добротой. И почему-то это всегда была игра в одни ворота.

— Ты же знаешь, что у сестры и зятя в последнее время непростые отношения, — издалека начал Павел. — Анатолий недавно уходил из семьи, ты помнишь. Но быстро вернулся назад, так и не смог жить без детей и Лариски. А она теперь всё время ему это припоминает, пилит его на каждом шагу. В общем, жизни мужику не даёт.

— Это тебе Лариска по телефону такое сказала? — удивлённо взглянула на мужа Катерина.

— Нет, этим недавно со мной поделился Толька. Говорит, я к Ларисе и так, и эдак, а она нос воротит от меня.

— Ну и правильно делает. Ишь, ходок какой! Захотел — ушёл, захотел — вернулся. Я вот тебя назад, если что, не пущу. Ты так и знай!

— Да при чём здесь я? Обо мне, что ли, речь? Да и не собираюсь я никуда уходить. Мне и здесь неплохо. Речь-то о Лариске с Толиком, — недовольно отреагировал Павел.

— Так что придумала Лариса? — не вытерпела супруга. — Выкладывай уже.

— Дело в том, что Анатолий каким-то чудом сумел в своём профкоме путёвки выбить в санаторий на море, на целых три недели.

— Да ладно! Вот молодец! Хоть что-то полезное для семьи сделал! — удивилась Катерина. — Так а что с Ларисиным днём рождения? Какая связь? Что-то я в толк не возьму.

— Ну вот я и хотел тебе сказать. Они решили этот отпуск вдвоём провести, без детей. Сейчас же каникулы начинаются, вот Лариса и попросила меня, чтобы Юлька и Ромка у нас пожили этот месяц, пока их не будет. Они на поезде поедут. Туда двое суток, обратно — двое, да там три недели. Вот почти месяц и получается.

— Что? Не поняла! Ты хочешь сказать, что твои племянники будут жить у нас целый месяц? — ошарашенно переспросила Катерина.

— Ну да. Об этом я и хотел с тобой поговорить. Понимаешь, Лариске с Толиком очень нужно сейчас побыть вдвоём, молодость вспомнить. Обновить, что ли, чувства. А дети им только мешать будут в этом деле. Поэтому сестра и решила поехать туда только вдвоём с мужем. И чтобы больше никого. Там и день рождения её отметят в романтической обстановке.

— Вот хитрая твоя сестра! Ну ты посмотри, опять придумала так, чтобы её собственные проблемы посторонние люди решали, — возмутилась Катя.

— Ну почему сразу проблемы? Тебе что, жалко, что ли? Ведь это же дети, мои племянники. Пусть поживут. Я не против, — рассуждал Павел.

— А я против! Понятно тебе? Против! Так и передай моей ушлой золовке. Как просто решила проблему!

— Кать, ну что ты, а?

— Что — Кать? Придумал тоже! Ты хоть голову иногда включаешь? Дело даже не в том, что чужие дети — это огромная ответственность. Случись что с ними, мы с тобой будем отвечать. Ну тут ещё она проблема. Ты же сам знаешь, какой у них характер непростой — что у тринадцатилетней Юли, что у десятилетнего Романа. Это же не дети, это аг/рессоры! Они родителям все нервы вымотали, а теперь ты хочешь, чтобы ещё и меня довели до приступа.

Катерина с содроганием вспомнила о том, как разговаривает с родителями старшая дочь Юля. Как она грубит им, не желая выполнять элементарных требований.

Уже в свои тринадцать лет девочка решила показать всем свою самостоятельность. Выкрасила волосы в ярко-синий цвет, а в нос вставила кольцо. И так ходит в школу, игнорируя запреты учителей и бесконечные уговоры родителей привести себя в порядок. Не действуют ни добрые просьбы, ни угрозы.

— Я сама знаю, как мне выглядеть. Отстаньте уже все от меня! Достали со своими нравоучениями! — кричала она на родителей.

Не раз Катерина становилась свидетелем некрасивых сцен, когда Лариса требовала у дочери навести порядок в квартире или элементарно вынести мусор, на что получала резкий отказ и угрозу вообще уйти из дома. Неприкрытое хамство дочери всегда поражало Катю, у которой таких проблем с собственными детьми никогда не было. Да, бывало всякое, и они тоже иногда ругались и с сыном, и с дочкой, но чтобы вот так нагло и по-хамски вести себя с родителями, такого не было никогда.

Младший Ромка был проще характером, но рос совершенным балбесом и лентяем. В школе учился плохо, любил приврать родителям по пустякам. А ещё бывало даже и такое, что тащил из дома всё, что плохо лежит, отдавая дорогие вещи взрослым соседским пацанам за сущие копейки.

Однажды поймав сына за таким некрасивым занятием, родители пригрозили, что отправят его в интернат для малолетних преступников, и он на время затих. Но что было у него на уме, знал только сам мальчик.

И вот этих «милых деток» Павел предлагал поселить у себя в доме на целых четыре недели!

— Мне кажется, ты всё преувеличиваешь, Катерина. Мы с тобой всё время работаем, а у детей каникулы. Да они спать будут до обеда. И видеться с ними мы будем только вечером. А потом, мне кажется, что с нами они буду себя вести совершенно по-другому, — пытался спорить с женой Павел.

— Вот именно, что тебе это кажется! С чего бы им по-другому себя вести, если их этому не научили? — возмутилась супруга. — Я своё слово тебе сказала. Не будет у меня здесь жить никто посторонний. Тем более, чужие дети!

Павел молчал насупленный. Вероятно, он уже пообещал Ларисе и Анатолию, что возьмёт детей к себе. А жена портила ему все планы.

— Чего молчишь? Бери телефон и звони Лариске. Пусть свекровь просят посидеть с внуками. Или родителей Анатолия. Ничего, что они в деревне живут. Детям там даже полезно на каникулах побыть.

— Ладно, попозже позвоню, — недовольно буркнул Павел.

На следующий день Катерина ушла на дежурство в больницу. И каково же было её негодование, когда, вернувшись вечером домой, она увидела там гостей — племянников Павла, которые прибыли к ним с вещами, на весь месяц.

Катерину даже на какой-то миг затошнило от вида нагловатой синеголовой девицы, вальяжно жующей жвачку.

— Привет, теть Кать! А мы к вам с Ромахой, надолго, — выдала Юля.

— Есть будем сегодня? А то дядь Паша говорит, что еды нет пока, тебя ждёт,- добавил десятилетний Ромка.

— Есть?! — эхом повторила ошеломлённая женщина. — Есть вы, конечно, будете. Безусловно. Вот только я с Павлом сейчас разберусь.

Катерина отыскала в глубине сада своего супруга, который, скрываясь там от праведного гнева жены, занимался совсем не свойственным ему занятием — усердно рыхлил грядку с помидорами.

— Не хочешь мне объяснить, почему ты всё-таки разрешил своей сестре привезти сюда детей? — крикнула Катерина. — Нет, лучше объясни мне, что у тебя с головой? Ты совсем ду.р.ак или как?

— Кать, ну я не смог… Лариса так просила…

— Не смог? Ты что, совсем безвольный, что не можешь отстоять свои собственные границы? Неужели так сложно сказать — нет? Я не пойму! Быстро звони сестре — пусть забирает детей от нас!

— Я не смогу этого сделать. Они уже уехали. Поезд сегодня вечером, — обречённо ответил Павел.

— Так вы поэтому с твоей хитрой сестрой до последнего дня тянули? Чтобы я не смогла отказать, да? — со злым лицом произнесла Катя.

— Ну что теперь-то… Уже всё сделано. Они нам всё же не чужие. Есть вон хотят. Они же дети, Катюш. А ты женщина, неужели тебе их не жалко?

— А меня тебе не жалко? Нет? Странно. А я всегда думала, что ты меня любишь. Хватит тут возиться, агроном. Сейчас поужинаем, и ты отвезёшь их к своей матери.

— Нет, Катя! Мама болеет. Для неё это непосильная нагрузка! Ты что! — попытался возразить Павел.

— Ничего, рядом с любимыми внуками она моментально выздоровеет! Да и Юлька уже взрослая, бабушке поможет по хозяйству.

Быстро накрыв на стол, Катерина пригласила всех на ужин. И тут же сообщила племянникам мужа, чтобы они не расслаблялись, потому что сейчас поедут к своей бабушке.

— Нет, я туда не хочу! Там старьём каким-то воняет! — выдала наглая Юлька. — И еда у бабки невкусная. Как помои!

— Юля! Разве можно так про бабушку говорить! — поругал девчонку Павел.

— Ничего страшного. Иногда надо и полезной пищей питаться. Вопрос решён, доедайте и вперёд, к бабуле, — Катерина игнорировала протест нахалки.

Минут через тридцать после того, как недовольный и молчаливый Павел увёз племянников к своей матери, раздался звонок на сотовый.

Звонила Лариса. Ну, конечно! Кто же ещё?

— Кать, у тебя совсем совести нет? Разве нельзя было потерпеть моих детей совсем немного? Ведь мы-то вам помогали, когда у вас что-то случалось! — кричала она в трубку. — А теперь об этом можно и не вспоминать! Конечно, зачем?

— Ларис, идея поселить у меня на месяц своих детей была действительно плохой. У твоей матери им будет лучше. А за то, что вы нам когда-то один-единственный раз помогли, взяв наших детей к себе на сутки, большое вам спасибо! Только зачем же сравнивать? Сутки и месяц! Да и выхода у нас тогда не было, если ты помнишь. Я в больницу внезапно загремела, а Паша в командировке был. Вот вам и пришлось взять Ольгу с Родькой. Да только мои родители уже на второй день их у вас забрали. А здесь другая ситуация, вы свою поездку планировали не за один день и могли бы подумать, где вашим детям будет лучше.

— У вас, конечно! Не у старой же и больной женщины! — спорила Лариса. — А ты их выгнала. Вот ты г*дина, Катерина! Никогда тебе этого не забуду! И не прощу! Весь отпуск испортила мне! Да отстань ты от меня, успокаивать он ещё лезет! — кричала уже своему супругу Лариса.

— Это твоё право! А я поступила так, как считала нужным, — спокойно ответила Катя и отключилась.

Но вернувшаяся с моря счастливая Лариса уже забыла о своей угрозе. Она продолжила общаться с Павлом и его женой как ни в чём ни бывало. Потому что знала, что с этих людей можно много пользы для себя поиметь. И лучше с ними дружить и родниться.

Но урок хорошо усвоила. С невесткой нужно ухо держать востро. Она себя в обиду не даст.

Ты продашь квартиру родителей, и мы себе купим нашу общую! — заявил мне муж

— Ты продашь квартиру родителей, и мы себе купим нашу общую! — заявил мне муж, как будто это было самым естественным решением в мире.

Я замерла, чувствуя, как внутри всё сжимается от этих слов. Мы сидели на кухне, за столом, где после ужина осталась грязная посуда. На плите ещё булькал чайник, а я держала в руках кружку, из которой еще не успела сделать ни одного глотока. Его голос звучал уверенно, будто он уже всё решил за нас обоих. Но его слова вывели меня из равновесия.

«Наша общая», — повторила я про себя, пытаясь осмыслить, что именно он имеет в виду. Моя квартира была не просто «нашей». Это были стены, которые хранили воспоминания о моем детстве, праздниках и даже тех сложных днях, когда я одна осталась с ребёнком. И теперь этот человек, которого я пустила в свою жизнь, говорил так, будто имеет право решать за меня. Будто мои решения больше ничего не значат.

Я медленно поставила кружку на стол, стараясь взять себя в руки.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я, хотя уже знала ответ.

Он откинулся на спинку стула, и посмотрел на меня с лёгким раздражением, будто я задала самый глупый вопрос на свете.

— Я же объяснил, — сказал он, чуть повысив голос. — Мы продадим наши квартиры и купим новую. Большую. Современную. Так будет правильно.

«Правильно для кого?» — хотелось мне крикнуть. Но вместо этого я молчала, чувствуя, как внутри поднимается волна обиды и тревоги.

Я никогда особо не доверяла мужчинам. Нет, дело не в том, что я их ненавидела или считала всех подлецами. Просто опыт научил меня быть осторожной. Я хорошо выучила те уроки, которые мне преподнесла жизнь.

Мой первый брак начался сказкой. Он был красивым, подающим большие надежды, казалось, идеальным во всех отношениях. Когда мы встретились, я работала в рекламном агентстве, а он — менеджером среднего звена в крупной компании. Мы познакомились на мероприятии, которое организовывала моя фирма для клиентов. Он пришёл с коллегами, а ушёл со мной.

Тогда мне казалось, что я встретила человека, который действительно меня понимает. Мы быстро сблизились, и через полгода он сделал предложение. Я согласилась, не задумываясь. Свадьба была скромной, но радостной. Мы сняли квартиру, начали строить планы на будущее. Через год родился сын.

Первые месяцы после его рождения были счастливыми, несмотря на усталость и бессонные ночи. Я любила своего малыша, и мне казалось, что муж тоже счастлив. Спустя полгода я вернулась к работе, но моя фигура уже не была такой, как раньше. Я не могла позволить себе проводить время в фитнес-клубах, чтобы вернуть свою былую форму. А он… он начал меняться.

Сначала это были мелочи. Задержки на работе. Редкие выходные вместе. Потом появились командировки, которые он объяснял необходимостью зарабатывать больше денег. Но денег становилось всё меньше. Он часто жаловался, что ему урезают бонусы, что у компании убытки. Потом я стала замечать, что из дома начали пропадать вещи. Старинная золотая брошь, которые достались мне от бабушки, немецкий сервиз, который родители берегли как зеницу ока, — всё это исчезало постепенно, почти незаметно. Мы этими вещами не пользовались, поэтому я не сразу обратила внимание.

Когда муж уехал в очередную свою командировку, позвонила моя подруга Светка.

— А ты знаешь, где сейчас твой Андрюха?

— В командировку уехал. А что?

— Командировка у него наверное в — она назвала один из довольно популярных в городе ресторанов.

— А тебя-то как туда занесло, — всё еще отказываясь верить в происходящее спросила я.

— Ленка, ты её знаешь, решила шикануть и свою днюху в кабаке отметить.

— А Андрей?

— А что Андрей? Ты у него сама спроси! Он тут так занят, что меня не заметил даже когда я мимо него прошла. Угощает!

— Кого? — я всё еще не могла осознать, что происходит.

— Да девок каких-то. Я тебе лучше фотки скину. Ты сама со своим мужем разбирайся!

Присланные фотографии красочно представляли “командировочные” будни моего мужа. На одной какая-то яркая девушка сидела у него на коленях. На другой он улыбался призывно поднимая бокал. На остальных фотографиях его окружали веселые девушки в коротких юбках. Было очевидно, что его рассказы о командировках имеют мало общего с действительностью.

Когда я спросила его об этом, он говорил, что это была деловая встреча, что это просто друзья, что я всё выдумываю. Зачем нужно было называть это командировкой он объяснить не смог.

В тот вечер я собрала его вещи и выставила их за дверь. Мы больше не разговаривали. От того брака у меня остался только сын.

Мои родители, выйдя на пенсию, решили переехать за город. Они купили небольшой домик с участком, где можно было выращивать овощи и цветы и жить круглый год. В поселке был магазин и ходил автобус. Рядом был лес и змеилась речка. Свою большую квартиру в центре города они оставили мне.

«Так тебе будет удобнее,» — сказала мама.

Квартира была большой, светлой, с высокими потолками и огромными окнами. Здесь хватало места для сына, для его игрушек и для моей работы. Я снова начала заниматься активно работать, взяв несколько фриланс-проектов. Жизнь наладилась.

Я не спешила заводить новые отношения. Да, иногда встречалась с мужчинами, но всегда держала дистанцию. У меня было правило: никаких серьёзных обязательств, пока я не буду уверена на сто процентов.

Но потом я встретила его.

Он был совсем другим. Простым, добрым, внимательным. Мы познакомились случайно — в кафе, куда я зашла выпить ароматного кофе с пирожным. Он помог мне донести заказ до столика. Мы разговорились, и я поняла, что он не похож на тех людей, которых я встречала раньше.

Виктор начал ухаживать за мной. Дарил цветы, писал сообщения, интересовался моей жизнью. Со временем мы стали ближе. Он переехал ко мне из своей маленькой квартиры на окраине города. Мы поженились. Свадьба была скромной, без лишней помпы. Я была счастлива.

Со временем отношения всегда меняются. Конфетно-букетный период заканчивается и влюбленные начинают относится друг к другу заметно спокойнее. Но не Виктор! Он каждое утро говорил мне, как я прекрасна, ухаживал и дарил цветы без повода. Я даже не верила, что бывают такие мужчины. Меня немного смущали его комплименты. Он упорно не замечал моих недостатков. Так как если бы я была идеальной, или если бы мы познакомились только вчера. Для меня это было непривычно.

Но теперь, сидя за этим столом и слушая его слова, я понимала, что что-то не так. Очень не так.

— Ты серьёзно? — наконец спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно.

Он вздохнул, будто разговор с глупой женщиной требовал от него невероятных усилий.

— Конечно, серьёзно! Подумай сама: мы живём в этой старой квартире, она нуждается в ремонте. А моя квартира на окраине нам совсем не нужна. Если продадим обе, сможем купить что-то действительно стоящее. Современное. С хорошим ремонтом. С парковкой, детской площадкой…

— У меня есть сын, — перебила я его, чувствуя, как внутри закипает злость.

— Да, я знаю! — Он поднял руки, словно защищаясь. — И для него это тоже будет лучше. Ты же хочешь ему лучшего, правда?

Я почувствовала, как его слова начинают складываться в картину, которую я раньше не замечала. Он говорил так, будто уже всё решил. Будто моё мнение — просто формальность, которую нужно преодолеть.

— А если я не хочу продавать? — спросила я прямо.

Он замер, глядя на меня с удивлением, будто такой вариант даже не приходил ему в голову.

— Почему ты против? Это логично. Мы объединяем то, что у нас есть, чтобы создать что-то большее. Так делают все нормальные семьи.

«Нормальные семьи», — повторила я про себя. Его уверенность начала казаться мне фальшивой, как пластиковая улыбка на рекламном плакате.

— Это моя квартира, — сказала я, подчеркнув каждое слово. — Она досталась мне от родителей. Я не собираюсь её продавать.

Он поморщился, будто услышал что-то неприятное.

— Опять ты оглядываешься на родителей! Ты же взрослая женщина. Пора жить своей жизнью.

Его слова задели меня. Я чувствовала, что так он пытается навязать мне свое решение. Но это не срабатывало, а наоборот, заставило меня насторожиться.

— Эта квартира много для меня значит. Это мой дом. Мой выбор.

— Твой выбор? — Он усмехнулся, и эта усмешка показалась мне оскорбительной. — Ты вообще понимаешь, о чём говоришь? Ты живёшь в прошлом. Эти стены ничего не значат. Это просто старые кирпичи!

«Старые кирпичи», — эхом отозвались его слова. Я почувствовала, как внутри поднимается волна протеста.

— Для тебя, может быть, это просто старые кирпичи, — сказала я холодно. — Но для меня это больше. Это воспоминания. Это безопасность. Это место, где вырос мой сын.

— Безопасность? — Он фыркнул. — Ты серьёзно? Ты думаешь, что эта старая квартира обеспечит тебе безопасность? Ты живёшь в иллюзиях.

— Хватит давить на меня, — сказала я, стараясь сохранять спокойствие. — Я не продам квартиру.

Он встал из-за стола и начал ходить по кухне из угла в угол.

— Ты не понимаешь, что делаешь. Ты просто упрямишься, потому что боишься перемен.

— Я не боюсь перемен, — возразила я. — Я боюсь людей, которые хотят использовать меня в своих целях.

Он остановился и посмотрел на меня так, будто видел впервые.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что слышал. Ты хочешь продать эту квартиру, чтобы получить больше денег. Чтобы твоя маленькая квартира на окраине превратилась в половину большой в центре.

Он покачал головой, но в его глазах мелькнуло что-то, что я не могла не заметить.

— Ты думаешь, что я с тобой только из-за денег?

— Я не знаю, зачем ты со мной, — сказала я честно. — Но я знаю, что твои предложения звучат подозрительно.

Он снова сел за стол, но теперь его лицо выражало не раздражение, а что-то другое. Что-то более опасное.

— Значит, ты мне не доверяешь?

— Я не могу доверять человеку, который говорит, что мои чувства и воспоминания — это просто «старые кирпичи».

Он замолчал, и на какое-то время в кухне воцарилась тишина. Только тиканье часов на стене нарушало её.

После этого разговора между нами образовалась трещина. Она была почти незаметна, но я чувствовала её каждый раз, когда мы сидели за одним столом или лежали рядом в постели.

Он продолжал настаивать на своём, но теперь делал это более осторожно. Он начал говорить о будущем, о том, как важно «думать наперёд».

— Мы должны строить нашу жизнь вместе, — говорил он. — А не цепляться за прошлое.

— Прошлое — это то, что делает нас теми, кто мы есть, — отвечала я.

Он качал головой, как будто я была ребёнком, который не понимает очевидных вещей.

— Ты слишком романтизируешь вещи. Это просто квартира.

— Это не просто квартира, — повторяла я.

Иногда он пытался зайти с другой стороны.

— Подумай о сыне. Ему нужна современное жильё. Здесь старые трубы, плохая вентиляция и проводка, которую давно пора менять…

— Здесь есть всё необходимое, — отрезала я.

Он начал менять тактику. Теперь он стал говорить о деньгах.

— Мы можем инвестировать. Купить квартиру, сделать ремонт, потом продать её дороже.

— Я не хочу играть в эти игры, — сказала я.

— Это не игры. Это реальная жизнь.

— Реальная жизнь — это не только деньги.

Он вздохнул, как будто я была безнадёжным случаем.

Однажды вечером, когда мы сидели на диване и смотрели какой-то сериал, он внезапно сказал:

— Знаешь, я иногда думаю, что ты просто боишься потерять контроль.

Я повернулась к нему.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты боишься, что если продашь квартиру, то потеряешь свою независимость. Для тебя наши отношения, видимо, не имеют большой ценности, и ты заботишься, чтобы обеспечить себе отступление.

— Это не страх потерять контроль, — сказала я. — Это понимание того, что моя независимость важнее, чем твои цели.

Он усмехнулся.

— Мои цели? Ты думаешь, это всё нужно только мне?

— А кому же ещё?

Он замолчал, но его взгляд стал холодным.

Однажды вечером, когда я готовила ужин, он зашёл на кухню с видом человека, который принял важное решение. Его лицо было напряжённым, но в глазах читалась решимость.

— Мы поговорили достаточно, — начал он без предисловий. — Я всё обдумал.

Я повернулась к нему, чувствуя, как внутри поднимается тревога.

— Что ты имеешь в виду?

— Я не хочу спорить. Это бесполезно. Ты не понимаешь, что делаешь.

— А ты понимаешь? — спросила я, стараясь сохранять спокойствие.

— Да, — ответил он твёрдо. — Я мужчина. Я глава семьи. И я знаю, что лучше для нас обоих.

Его слова были для меня как ушат холодной воды на голову.

— Глава семьи? — переспросила я, чувствуя, как голос начинает дрожать. — Ты серьёзно сейчас говоришь о том, что ты глава семьи?

— Конечно, — сказал он, будто это было очевидным фактом. — Мужчина должен принимать решения. А женщина…

— Женщина должна молча соглашаться? — закончила я за него.

— Не молча, — поправил он. — Но она должна доверять своему мужчине и уважать его.

— Доверять? — Я рассмеялась, но мой смех звучал горько. — Ты хочешь, чтобы я доверилась тебе и продала квартиру, которая для меня значит всё?

— Ты просто цепляешься за прошлое, потому что боишься рисковать.

— Рисковать? — Я почувствовала, как гнев поднимается во мне, словно лава из вулкана. — Ты говоришь о риске? А кто будет рисковать, если мы продадим эту квартиру? Я? Мой сын?

— Твой сын тоже будет жить в новой квартире! — закричал он.

— Новая квартира будет зависеть от тебя, — сказала я холодно. — От твоих решений. От твоей «главенства».

Он замолчал, но его лицо покраснело от злости.

— Ты не понимаешь, — процедил он сквозь зубы. — Ты ничего не понимаешь в жизни.

— Я понимаю одно, — сказала я, глядя ему прямо в глаза. — Я не позволю тебе использовать меня и мою семью для своих амбиций.

Он стоял передо мной, сжав кулаки, и казалось, что вот-вот взорвётся.

— Ты не понимаешь, что теряешь, — сказал он наконец.

— Нет, это ты не понимаешь, — ответила я. — Ты не понимаешь, что настоящие отношения строятся на доверии, а не на манипуляциях.

Он покачал головой, как будто я была безнадёжным случаем.

— Хорошо, — сказал он холодно. — Если ты так думаешь, то нам не о чем больше говорить.

— Именно так я и думаю, — сказала я.

Он развернулся и вышел из кухни. Через несколько минут я услышала, как хлопнула входная дверь.

Следующие дни были наполнены тишиной. Он не вернулся. Я не искала его. Вместо этого я начала собирать вещи, которые он оставил в квартире. Его одежду, книги, мелочи. Всё это я сложила в коробки и отнесла в прихожую.

Когда я закончила, я села на диван и посмотрела вокруг. Квартира снова стала моей. Моей и моего сына.

Я знала, что скоро придётся подавать на развод. Но это не пугало меня. Наоборот, я чувствовала облегчение.

Прошло несколько месяцев. Я больше не думала о нём. Вместо этого я сосредоточилась на том, что действительно было для меня важно: на сыне.

Мы вместе проводили вечера, готовили ужин, смотрели фильмы. Иногда я рассказывала ему истории о том, как жили мои родители в этой квартире. Он слушал внимательно, спрашивал о бабушке с дедушкой, и я видела, что эти стены становятся для него большим, чем просто квартира.

Я поняла, что счастье — это не новые квартиры или большие деньги. Счастье — это быть с теми, кого любишь, и защищать их, даже если это трудно.

Да, я разочаровалась в мужчинах ещё больше. Но я не отчаялась. Потому что теперь я точно знала: смысл моей жизни — в моём сыне. И ничто не сможет этому помешать.

В первую очередь ты домработница, а потом уже жена.- Кричал муж беременной супруге

Лариса тяжело вздохнула, поглаживая живот. С утра у неё начались схватки, судя по интервалам – тренировочные, но общее состояние было не самым приятным. До родов ещё оставалось время, однако Ларису пугала мысль, что они начнутся раньше. Хоть сумка уже пару недель стояла собранная, и всё равно женщина волновалась. Дурное предчувствие с самого утра не отпускало, словно случится что-то плохое. Может, следовало поехать в роддом раньше? Это был первенец в их семье. Хоть родственники и друзья уже успели во всей красе расписать, как проходят роды, а Лариса волновалась. Вдруг у неё что-то пойдёт не так?Туры для семейного отпуска

— А ты чего разлеглась? Ларис, обед сам себя не приготовит. Ты помнишь, что сегодня придут мои друзья?

Женщина посмотрела на мужа с укором. За последние несколько месяцев он изменился до неузнаваемости, стал слишком грубым и совсем не интересовался состоянием жены. Может быть, нашёл себе другую? Говорят, что такое бывает, если жена себя дурно чувствует и близко не подпускает мужа. Лариса старалась во всём угодить Макару, но иногда состояние действительно было ужасным. Постоянная боль в районе поясницы изводила.

Тяжело было даже просто ходить по дому, но при этом Лариса прекрасно справлялась с уборкой и приготовлением ужина. Хоть тело изнывало, женщина не позволяла себе разлёживаться. Она старалась делать всё по дому, успевать со всем, да и разминаться, а не лежать и ждать, пока тело окончательно отечёт. Кто сделает за неё? Даже в магазин приходилось ходить самостоятельно, потому что муж возвращался с работы уставший и говорил, что это совсем не мужское дело – по магазинам шастать.

— Макар, может, закажете сегодня что-нибудь из кафе? Я плохо себе чувствую. Сильно сомневаюсь, что справлюсь с готовкой, — пожаловалась женщина. Она редко жаловалась, но в этот день сил действительно не хватало.

Злой смешок слетел с губ мужа прежде, чем Лариса успела поднять на него взгляд. Он стиснул челюсти и покачал головой.

— Ты в своём уме, Лариса? Какое кафе? Я что должен друзей кормить этой гадостью, которой отравиться можно? Зачем я женился, вообще, если ты такая ленивая? Я тебя предупредил заранее про гостей, и все вот эти оправдания мне совсем не интересны. Ты приготовишь обед сама и начнёшь это делать прямо сейчас. Если не успеешь, я за себя не ручаюсь. И без того терплю слишком многое.

— Что с тобой не так? Ты пожалел, что женился на мне? Не хочешь, чтобы у нас родился здоровый ребёнок? Почему ведёшь себя так, словно я прислуга в этом доме? – всхлипнула Лариса.

— Ты и есть прислуга. В первую очередь ты домработница, а потом уже жена. Будешь делать всё, что говорю. Давно мне следовало взять всё в свои руки, просто ты распустилась, расслабилась, вот и задрала нос. Ничего. Теперь всё будет иначе. Мужик в доме главный, а баба должна молчать в тряпочку и исполнять всё, что ей велели. Если хочешь, конечно, чтобы всё было в порядке, и муж не загулял. Поэтому вставай с дивана и шустри по дому. Мне не нравится повторять одно и то же. И не забудь в гостиной убраться, чтобы всё блестело.

Лариса не верила собственным ушам, но как-то на автомате заставила себя встать с дивана и пошла на кухню. Поясница разнылась ещё сильнее, чем раньше. Малыш вёл себя слишком беспокойно, толкался, доставляя матери дискомфорт. Тяжело дыша, Лариса начала готовить обед. Всё происходило как в тумане, и женщина ничего не помнила толком. Она делала всё по привычке, чувствовала, как по лбу текут капельки пота, а внутри разгорается сильнейшее желание плюнуть на всё, собрать вещи и уйти от мужа. Вот только куда идти? С родителями отношения у Ларисы были – хуже некуда. Нелюбимая дочь, от которой мечтали избавиться, поскорее выдав замуж. Единственным человеком, который был рад её видеть, была тётя, сестра отца. Она всегда поддерживала Ларису и говорила, что та может на неё положиться. А если Лара придёт с ребёнком маленьким? Примет ли тётя? И ведь это не на один день… не на неделю даже. Как скоро она придёт в себя и сможет зарабатывать на жизнь? На алименты от жадного мужа рассчитывать особо не приходилось.

— Думаешь, как тяжело тебе живётся? Ты пойми, Ларёнка, если ты от меня решишь свалить, то пойти тебе будет некуда. Родители тебя не примут, тётке ты с ребёнком не нужна. Ты от меня зависишь, как ни крути, поэтому делай всё, что тебе велят, и я не буду даже кричать на тебя. Сегодня обслуживай моих друзей и не возмущайся. Улыбайся и всем своим видом показывай, как мы счастливы. Как ты счастлива рядом со мной.

Макар взял Ларису за подбородок, поднимая её лицо так, чтобы смотрела ему в глаза, но она быстро отвела взгляд, отшатнулась от мужа и тяжело втянула в себя воздух.

— Ты хотя бы понимаешь, какого труда мне стоит держаться на ногах? Мне полежать нужно… а может, в больницу поехать заранее? Я себя чувствую очень плохо. Все девять месяцев я тебе не жаловалась, но сегодня мне действительно…

— Не выдумывай только, ладно? – перебил Макар. — У тебя госпитализация через три дня. Думаешь, я забыл? Не смей отлынивать от дела, если не хочешь столкнуться с крупными проблемами.

Лариса своего мужа не узнавала совершенно. Казалось, что кто-то подменил его, привёл в дом злую копию, а Макара отправил в заточение. Разве такое может быть? Братьев-близнецов у мужа не было. Да и вообще он единственный ребёнок в семье. Конечно, мать, Надежда Викторовна, растила сына эгоистом, всё для него делала, но раньше это никак не прослеживалось. Что изменилось теперь? Что заставило Макара вести себя так жестоко? Ответов на эти вопросы не было. Когда друзья мужа пришли, Макар зло посмотрел на жену и заявил, что она не должна забывать всё, о чём успели поговорить сегодня.Туры для семейного отпуска

Накрывая на стол, улыбаясь сквозь боль друзьям своего супруга, Лариса проклинала судьбу. Себя ругала, на чём свет стоит, что так сильно ошиблась и не рассмотрела в мужчине все отрицательные стороны раньше. Или они появились только теперь? Может быть, у него какие-то проблемы на работе? Макар всегда был импульсивным человеком, он мог неосознанно переносить свои переживания на семью. Раздумывая над этим, Лариса даже ненадолго успела забыть о неприятных ощущениях, пока живот резко не потянуло. Простонав себе под нос и согнувшись пополам, Лариса почувствовала, как её замутило.

— Лариса, ты бы присела, отдохнула. С таким животом, кружишь вокруг нас, как пчёлка. Ну что мы не мужики, что ли? Руки из правильного места растут, сами себя обслужить можем, а ты полежи лучше! – подскочил к женщине… нет, не её муж, а его лучший друг, Антон.

— Спасибо… — хрипловатым голосом ответила Лариса. – Именно так и поступлю.

— Ларок, не забывай наш разговор, — сквозь стиснутые зубы прошипел муж уже не трезвым голосом. – А ты, Тох, не вмешивался бы. Зачем указывать чужой жене, как себя вести? Лара взрослая девочка, сама всё понимает.

Спорить с мужем, даже слушать то, что он говорит, сил не осталось. Кислорода стало катастрофически мало. Болезненные схватки участились.

— Кажется, начинается, — произнесла Лариса, испуганно вцепившись в руку Антона.

— Не выдумывай! Тебе ещё три дня до госпитализации! – фыркнул Макар из-за стола, а кто-то из друзей посмеялся.Туры для семейного отпуска

Поддерживая женщину за локоть, Антон помог ей дойти до дивана и присесть. Боль уже становилась невыносимой. Понимая, что Макар не в состоянии садиться за руль, да и в целом не планирует что-то делать, Антон позвонил в скорую, но так как ждать машину пришлось бы долго, он поспешил помочь Ларисе спуститься. Женщина бессвязно бормотала слова благодарности, отвлекаясь от болей. Как добралась до роддома, как родила, женщина толком и не помнила. Она лежала в палате, смотрела на своего сына, а по щекам катились слёзы. Радости ли? Конечно, радовало, что ребёнок родился живой и здоровый, но у медали существовала и вторая сторона – ей некуда пойти с малышом. Потому что возвращаться к мужу теперь уже не хотелось. Лариса пропускала через себя снова и снова прошедший день и понимала, что мужу глубоко наплевать на неё. Он насмехался над ней. Если бы не Антон, кто знает, как бы всё закончилось?.. Возможно, она бы родила сына дома, а здоровый бы он родился или нет – большой вопрос.

Ларисе писал Антон и спрашивал, в порядке ли она. Его забота, несомненно, была приятной, но она снова и снова напоминала о том, насколько мужу нет дела до собственной жены. Макару наплевать – родила ли она, и в порядке ли малыш. И сообщать ему о том, что родила, женщина не стала. Она отправила сообщение Антону, свекрови и своей тёте. Мужа не волновало, что с ней происходит, а значит, и сообщать о сыне ему не стоило.

На следующий день телефон Ларисы разрывался от звонков. Её поздравляли знакомые, тётя и свекровь спрашивали, что ей привезти. Даже Антон предложил заехать в магазин и привезти всё, что она скажет.

— Ларис, понимаю, что не вот так нужно вести подобные разговоры, но молчать мне тяжело. Становиться соучастником сложно. Вижу, что отношения у вас с Макаром не очень. Я думал, что он хотя бы пылинки с тебя сдувает после того как творит такое… В общем, он тебе изменяет. У него давно есть молодая девчонка, с которой он приходит на все тусовки. Понимаю, что сейчас не время преподносить такие новости, но я вчера насмотрелся, как он ведёт себя с тобой… Если нужна какая-то помощь, ты только скажи. Не дело тебе терпеть такое отношение к себе, Ларис. Беги от него, ведь дальше всё может стать только хуже.

Лариса поблагодарила Антона за то, что рассказал ей правду. Теперь у неё не оставалось сомнений, что она приняла правильное решение и должна уйти от мужа. А что будет делать дальше? Только время покажет. Единственное, что следовало решить в ближайшие несколько дней – проблему с жильём, ведь выписываться из роддома и ехать к мужу теперь уже не хотелось. Лариса понятия не имела, как он поведёт себя дальше. Она поделилась своими переживаниями с тётей и та заверила, что племянница может рассчитывать на неё.

— Поживёшь у нас какое-то время. Комната свободная у нас есть. Пока у меня отпуск, помогу с ребёнком, а там видно будет. Прорвёмся и не пропадём, Ларочка. Хорошо, что ты мне всё рассказала.

Ларисе даже дышать легче стало. Она начала наслаждаться своим маленьким сыночком, впервые посмотрела на него, как на родной, такой долгожданный комочек счастья. И пусть их отношения с Макаром разрушились, но сын в этом не виновен. Малыша Лара любила всем сердцем. Муж не звонил, зато свекровь стала беспокоиться, как пройдёт выписка. Лариса откровенно призналась женщине, что возвращаться к мужу она не собирается.

— Я знаю о том, что Макар завёл себе женщину на стороне. Он сильно изменился в последнее время. Пока была беременна, у меня сил не хватало, чтобы сказать что-то против, но теперь я не собираюсь терпеть такое отношение к себе. Ваш сын сильно изменился, Надежда Викторовна. Он даже до сих пор не позвонил мне ни разу… О каких тут отношениях может идти речь?

— Ларочка, неужели всё так? Не думала, что мой сын способен пойти на такую подлость. Мне всегда ваши отношения казались идеальными. Нужно было раньше обратиться ко мне. Я бы поговорила с ним и постаралась втолковать… понимаю, что теперь уже поздно. Куда вы пойдёте с Олежкой? Ведь к родителям ты точно не поедешь…

— Сначала к тёте, а потом я придумаю что-то, — поспешила успокоить свекровь Лариса.

— А может, ко мне? Я одна живу. Буду рада помогать тебе. Ведь Олежек мой внук. Обещаю, что буду защищать вас от Макара, и он не посмеет приблизиться, как-то обидеть.

Свекрови Лариса доверяла. Она не думала, конечно, что та сразу же займёт её сторону, но теперь появилась мысль – почему сразу не подумала поехать к бабушке своего сына. В конце концов, стеснять тётю совсем не хотелось. У неё ведь и муж… и дети. Места не так много, а маленький ребёнок в доме – это дополнительный шум. Согласившись, Лариса позвонила тёте и сообщила о своём решении.

— Уверена, что она не попытается как-то навредить тебе и отнять ребёнка? – поинтересовалась тётя.

— В таком нельзя быть уверенным. Мне казалось, что муж неспособен предать, но вы знаете, как он поступил. Я буду осторожна. Обещаю. Спасибо большое за поддержку.

Лариса готовилась к выписке, когда ей на телефон пришло сообщение от мужа. Судя по опечаткам, писал он его совсем не в трезвом состоянии.

Макар: «Ну чё? Ты когда домой собираешься вернуться? Жратвы нет… Вещи нестиранные».

Ларисе стало неприятно, она сморщилась от отвращения и покачнула головой. Как давно Макар изменился? Присев на кровать, глядя на спящего беззаботно малыша, Лариса задумалась. Ведь наверняка первые тревожные звоночки появились давно, но она не замечала их, пока всё резко не перевернулось с ног на голову. Теперь уже и неважно, когда всё началось – момент упущен. Простить мужу такое отношение к себе, Лариса не могла. Как и женщину, которую он завёл на стороне и таскал по вечеринкам, пока Лариса мучилась, занимаясь домом и не позволяя себе отдохнуть лишний раз.

Надежда Викторовна встретила сноху и отвезла их с сыном в свою квартиру, где уже приготовила для них уютный уголок, оформила воздушными шарами. Видно было, что женщина старалась. Она рассказала, что поговорила с сыном. Макар заявил, что ребёнок ему не нужен, он не горел желанием стать отцом, да и вообще не нагулялся ещё и готов дать Ларисе развод при условии, что она не будет требовать от него алименты.

— Однако настоятельно рекомендую тебе не вестись на эту уловку, Ларочка. Пусть выплачивает всё до копеечки! Ишь какой наглец! Будет он на любовницу деньги тратить, а ты концы с коцами едва сводить. В общем, я помогу тебе. Надо бы найти хорошего адвоката.

Лариса задумалась, ведь Антон как раз работал в юридической компании и был хорошим адвокатом. Если сам не занимался бракоразводными процессами, то наверняка мог посоветовать кого-то? Женщина позвонила другу своего мужа – скоро бывшего.

— Антон, понимаю, ты можешь отказать мне, потому что вы с Макаром дружите, но мне больше не к кому обратиться за помощью.

— Не дружим больше. Уж не знаю, что с ним стало в последнее время, но Макар наговорил немало лишнего в последний раз. Я начистил ему морду и на этом… в общем, дружба наша закончилась. Я не собираюсь общаться с человеком, растратившим все свои моральные устои.

Макар терял всех, кому был дорог… друзья… родные… Даже мать не желала общаться с ним после того, как столкнулась с холодным безразличием. Она заняла сторону снохи и помогать планировала только Ларисе с ребёнком.

Малышом Макар действительно не интересовался. Лариса вспоминала, как он радовался, когда она сообщила новость о своей беременности. Новая компания изменила его взгляды на жизнь? Антон сказал, что Макар больше ушёл в новую компанию, с которой его познакомила любовница… а там свои интересы и предпочтения. Муж Ларисы всегда был мягким человеком и легко поддавался внушению. Жаль было, что кто-то посторонний повлиял на него сильнее родных людей.

Антон занялся бракоразводным процессом. Всё это заняло немало времени. Так как Макар платить алименты на ребёнка не хотел, пытался даже отказаться от отцовства, процесс затянулся до трёх месяцев, однако решение в итоге было принято в пользу Ларисы и ребёнка.

Надежда Викторовна активно помогала Ларисе с маленьким Олежкой, и та через пару месяцев смогла выйти на работу. Пусть в роскоши не жили, но зато всего хватало. Лариса и подумать не могла, что ей так сильно повезёт со свекровью, и она будет занимать её сторону. Женщина тесно общалась с Антоном. Им было интересно прогуливаться вечерами и на выходных с маленьким Олежкой в парке. У них оказалось немало общих тем. Казалось, что Лариса вернулась во времена, когда их отношения с Макаром только зарождались. Она боялась, что события повторятся, поэтому общаясь с Антоном не рассчитывала, что их отношения перейдут границу дружеских. Однако незаметно для обоих это всё-таки произошло. Антон пригласил Ларису на свидание, а Надежда Викторовна заявила, что нечего ей сидеть в четырёх стенах и растрачивать молодость.

Антон не стал ходить вокруг да около. Понимая, что непросто будет Ларисе окунуться в новые отношения, он не давил, но при этом сразу высказал серьёзность своих намерений и дал обещание заботиться о женщине и её сыне.

Только когда Олежке исполнился год, Лариса поняла, что она готова попробовать и согласилась съехаться с Антоном. Наблюдая за тем, как он возится с её сыном, женщина понимала, что лучшего отца просто не придумаешь. Вряд ли Макар смог стать таким же.

Антон от знакомых узнал, что Макар ушёл на кривую дорожку, связался с запрещёнными препаратами и уже даже оказывался в полицейском участке. Лариса не могла не переживать за отца своего сына, ведь тёплые чувства, которые испытывала когда-то к мужу, всё ещё напоминали о себе. Невозможно просто взять и вычеркнуть человека из своей жизни и сделать вид, что у вас с ним не было совершенно ничего общего. Лариса переживала за бывшего мужа, как и за любого другого человека, пусть даже постороннего. Ей было жаль, что люди портят свою жизнь, обесценивают её и растрачивают на смутные радости, но и свой мозг другому не поставишь, не научишь думать правильно.

Антон и Лариса поженились. Олежка стал называть Антона папой, это было его первое слово. Мужчина был безмерно счастлив. Особенно радовался, когда узнал, что их семья станет ещё больше, ведь Лариса снова забеременела. Антон со своей супруги пылинки сдувал и показал, каким может быть настоящий любящий муж. Что по поводу Макара… он так и не объявился. Уж слишком сильно понравилась ему новая жизнь. Надежда Викторовна пыталась говорить с сыном, но он и слушать её не стал. Устроил в своей квартире притон и считал, что он живёт правильно и верно, а остальные просто не понимают его. Спустя два с половиной года он погиб, а квартиру… за неё пыталась побороться сожительница Макара, которой так и не удалось стать его женой, но наследство досталось матери и сыну мужчины. Надежда Викторовна отказалась от своей доли в пользу внука, но с расчетом на то, что Лариса обязательно продаст квартиру, хранящую в себе так много негативного, и купит сыну новое жильё.