Никакую квартиру от отца ты не примешь. Он предал нас! Имей гордость. Сама купишь! — заявила мать
После безуспешной попытки разобраться в сюжете маминого любимого турецкого сериала, Татьяна зевнула и промолвила:
— Мам, прости, но мне понятно, что ничего не понятно. Я лучше пойду в комнату за свой компьютер. Не могу разобраться, какого Мухаммеда любит Зехра и почему она пристает к Селиму.
Девушка тихо рассмеялась от той головоломки, которую сама только что произнесла.
— Ничего ты не понимаешь! — щелкая одну за другой семечки и не отрывая взгляд от экрана, ответила Валентина Ивановна. — В турецких сериалах такая жизненная философия, такие уроки! Можно учиться и учиться! Гораздо больше возьмешь полезного, чем из тех американских книг, которые читаешь по ночам. Пудрят мозги всякими бесполезными мотивациями!
— Каждому свое! — вздохнула дочка. — Тебе нравится? Смотри на здоровье! Зачем другим навязывать? Мама, ты никогда не сдашься! Все должно быть под твоим контролем! Как ты хочешь, как тебе надо!
— Да чего ты взъелась! — невозмутимо произнесла женщина. — Я же говорю, как лучше! Разве мать плохое посоветует?
— Дело не в качестве советов, а в том, что ты пытаешься меня контролировать и навязывать свои убеждения. Я не могу это принять! Ни под каким соусом!
— Как всегда начались бесполезные сказки «Тысяча и одна ночь». Еще и отвлекаешь меня. Совести совсем нет!
— Прекратите! — в разговор вмешалась баба Вера. — Как тетки базарные себя ведете. Не дури девочке голову, Валя. Пусть идет и занимается своими делами. Давай, внучка!
***
Татьяна бросила недовольный взгляд на мать и быстро направилась в комнату. Когда же это закончится!
Девушка свалилась на кровать и закрыла глаза. Интересно, ее жизнь может повернуться другой стороной? Устала. Вечные приказы, установки и команды, как нужно себя вести, что можно делать, а что нельзя.
А если не дай Бог оступишься, то выслушаешь бесконечное количество причитаний о том, какая ты плохая и неблагодарная дочь.
— Срочно послушать медитацию, иначе мой мозг закипит!
Девушка встала, подошла к столу и включила компьютер.
На глаза попалась открытая личная страница в сети. Сообщение? Странно. Обычно в такой поздний час ей никто не пишет и не звонит.
Татьяна нажала на единичку и внимательно прочла:
«Танечка, здравствуй. Возможно, ты сейчас удивишься, не станешь читать сообщение и отправишь меня в черный список. Может быть. Но я обязан достучаться до тебя. Сделать все возможное, чтобы ты меня хотя бы один раз выслушала. Девочка моя, я — твой отец, Виктор Григорьевич, который умоляет тебя о встрече. Я не смею настаивать. Просто прошу один единственный шанс. Пожалуйста, ответь мне. С уважением, папа».
Руки девушки задрожали, а на глазах засверкали слезы. Папа? Спустя двадцать лет? Но почему?
Несколько минут Татьяна сидела не двигаясь, уставившись в экран компьютера. Она не хотела, но… руки сами начали стучать по клавиатуре.
«Почему я должна тебе верить?»
Ответ не заставил долго ждать: «Потому что я знаю, что ты по знаку зодиака Лев. У тебя родинка на правой лопатке в виде сердца. Как у меня. Знаю, что ты обожаешь танцевать бачату, семь раз побеждала в конкурсах и мечтала стать тренером. И еще много всего».
Девушка не смогла сдержать слез. От волнения перехватило дыхание.
Она сделала несколько глубоких вдохов и быстро написала:
«Ты чужой. Я не знакома с тобой. Не могу согласиться, но и отказаться не в силах. Мне нужно подумать. Если вдруг что-то поменяется, я напишу. А сам меня больше не беспокой. Пожалуйста! Иначе я тебя действительно заблокирую. Спасибо за понимание!»
Не дождавшись ответа, Татьяна выключила компьютер, выпила таблетку валерианы и прыгнула под одеяло.
Да, она просила у Вселенной изменений. Но не так быстро, и не таких кардинальных. Отец! Этого просто не может быть!
***
Татьяна не помнила папу. Он оставил маму, когда девочке было всего полтора года.
Она росла и воспитывалась в огромной ненависти к этому человеку. С ранних лет девочка видела рядом только двух людей — маму и бабушку.
По мере взросления ее начал интересовать вопрос, почему у нее нет отца и куда он подевался. Бабушка всегда уклонялась от ответа, прятала глаза и отправляла к матери.
— Я не знаю подробностей. Это не мое дело. Да и ты, внучка, не вмешивайся в дела взрослых. Мама тебе жизнь отдала, растила одна. Ой, как тяжело приходилось. Иногда голодная сидела, только бы тебе платьице купить. Цени человека, который любит тебя больше жизни.
Татьяна ценила и уважала, но считала, что имеет полное право знать, кто ее отец и почему она с ним не общается.
Валентина Ивановна, в отличие от бабы Веры, красочно описывала подлость и предательство бывшего мужа.
— Это единственный мужчина, которого я любила. Он подарил мне счастье, а потом разбил сердце. Причем так сильно, что я больше не смогла жить нормально. Не смогла довериться и снова отдаться чувствам. не смогла полюбить! Из-за него я всю жизнь одинока! Да накажет его Бог! Даже имени этого человека не хочу произносить вслух!
***
Проклятия и слова ненависти в адрес отца девочка слушала почти каждую неделю. И очень жалела маму.
Поэтому когда Валентина Ивановна о чем-то просила дочку или даже приказывала, Татьяна беспрекословно все выполняла. Мама хотела, чтобы дочка выучила китайский язык, она сделала это. Мама хотела, чтобы она отучилась на экономиста, девушка выполнила и эту волю. Даже на работу она устроилась в отдел образования, потому что женщина считала это очень престижным и завидным местом.
Единственное, что служило ей отдушиной, были танцы. Как-то Татьяна смогла уговорить Валентину Ивановну на занятия бачатой.
С годами давление и требования к дочери росли. Мать позволяла себе выбирать, с кем общаться дочери, а с кем нет. Молодые люди вообще были «под огромной лупой».
— Не для всяких недостойных я дочь растила. Только успешный мужчина может оказаться рядом с моей девочкой. Никогда не позволю, чтобы мой ребенок страдал! Прежде, чем с кем-то вздумаешь встречаться, познакомишь меня! Ты молодая, несмышленая. Точно мозгов не хватит для таких важных решений. Найдешь подобного отцу!
Слушая каждый день Валентину Ивановну, дочка решила, что проще вообще ни с кем не встречаться, чем проходить пятнадцать кругов ада в борьбе за счастье.
***
Прошло несколько недель. Татьяна продолжала проживать жизнь «сурка». Завтрак-работа-ужин-турецкий сериал. Иногда бачата, мотивационные книги и сплетни о соседях от бабушки и мамы.
Однако теперь появилось что-то еще. Другое. Внутренний голос, который то и дело уговаривал девушку написать… отцу.
Она долго сопротивлялась, но однажды не выдержала, подбежала к компьютеру, нашла в личке заветное сообщение и быстро напечатала: «Я согласна встретиться. Только один раз. Завтра в ресторане «Лилия». До встречи!»
Больше она не заходила в социальную сеть, чтобы не передумать.
На следующий день, направляясь в назначенное место, Татьяна то и дело прокручивала в голове момент встречи. Каким он будет? А может отец вообще не придет? Что тогда? А если мама узнает? Она ее никогда не простит, не поймет!
Внутри росла тревога, но девушка все равно продолжала идти вперед. Решение принято. И будь, что будет!
***
Через несколько минут Татьяна подошла к ресторану. Сердце бешено колотилось. Она дернула ручку двери и поспешно вошла во внутрь.
Людей было не так много, поэтому она сразу заметила Виктора Григорьевича, сидящего у окна. Мужчина резко встал и замер на месте. Немного поколебавшись, девушка подошла к столику и тихо произнесла:
— Добрый день.
По щекам Виктора Григорьевича потекли слезы. Он резко схватил девушку в объятия и крепко прижал к себе. Его руки дрожали.
— Может присядем? — предложила Татьяна.
— Да-да. Прости! — ответил мужчина, вытирая лицо. — Не смог сдержать эмоций.
Дальше девушка услышала историю, которая повергла ее в шок.
— Почему ты бросил нас с мамой? Почему женился на другой и завел новую семью? Зачем тебе были нужны другие дочки? Я была настолько неугодной?
— Таня, послушай меня внимательно, не перебивая. А потом я отвечу на все твои вопросы. Договорились?
Девушка неуверенно махнула головой. Почему-то ей хотелось выслушать этого человека. Довериться ему и… обнять.
— Я любил твою маму и тебя. Очень сильно. Когда ты родилась, я чувствовал себя самым счастливым мужчиной на свете. Я делал для вас все, что мог. Но твоей матери этого было мало. Очень мало. После родов она будто сошла с ума.
Каждый день устраивала скандалы, требовала деньги, унижала, говорила, какой я никчемный мужчина. Иногда не пускала в квартиру ночевать. Я терпел целый год. Ради тебя. Надеялся, что ситуация исправиться. Но ничего не менялось. Пришлось подать на развод.
— У тебя разве не было другой женщины?
— Конечно, нет. У меня до сих пор ее нет. И никогда не было. И ты — моя единственная дочь.
— Не могу поверить. Как же так? Но…
— После развода твоя мать отказалась от алиментов. Она сказала, что вам от меня ничего не нужно. Потребовала никогда к тебе не подходить. А если рискну, то… она что-нибудь сделает. И себе, и тебе. Осознавая ее невменяемость, я не стал рисковать. Не знаю, правильно это или нет. Но я ей поверил.
— Господи…- от ужаса Татьяна прикрыла рот рукой. Она чувствовала, что все сказанное — правда!
— Все годы я тайно общался с твоей бабушкой. Она мне рассказывала о тебе, присылала фотографии и видео. Я знаю все подробности, каждую мелочь. Ты можешь у бабы Веры уточнить, если мне не веришь.
— Я даже не знаю, что сказать, — девушке казалось, что ей не хватает дыхания. Неужели мама на такое способна?
— Ничего не говори. Я не тороплю. Буду ждать столько, сколько нужно. Главное, чтобы ты меня смогла простить. Хотя бы чуть-чуть.
— Простить? Но за что?
— Дочка, я не хочу на тебя давить. Просто есть кое-что важное, что я хотел бы тебе сказать. Когда твоя мама отказалась от алиментов, я открыл счет и каждый месяц собирал на него свободные деньги. В этом месяце я купил на них двухкомнатную квартиру. Для тебя. Давай оформим документы и… вот ключи.
— Но как это? — Татьяна не успевала переваривать информацию, которую слышала.
— Вот так. Справедливо и честно! — мужчина внимательно посмотрел дочери в глаза.
— Папа! — Татьяна расплакалась на плече Виктора Григорьевича.
***
Домой девушка вернулась вся в слезах. Она с порога бросилась к шкафу и принялась собирать вещи.
— Что ты делаешь? И почему себя так ведешь? — недоумевала Валентина Ивановна. — Что за бестактное поведение?
Татьяна истерично рассмеялась:
— Хуже чем ты в этом мире поступить никто не может! Не сумеет!
— Ты о чем?
— О том, как ты ловко сломала жизнь мне и отцу. Как ты придумала несчастную историю, выставляя себя жертвой. Как ты сотворила себе образ матери Терезы для того, чтобы мной манипулировать. Ты — не мать! Ты — мачеха! И даже хуже!
— Я не могу понять. Ты встречалась с этим несчастным?
— Встречалась! И еще встречусь! Буду встречаться всегда!
— Глупая! — крикнула Валентина Ивановна. — Он тебе навешал какой-то дикой лапши, а ты поверила! Еще скажи, что ты к нему жить собралась!
— Зачем же? Мой папа подарил мне квартиру! Теперь я буду жить там!
Самостоятельной жизнью! Без твоего контроля и манипуляций! Поняла?
— Никакую квартиру от отца ты не примешь! Он предал нас! Имей гордость! Сама купишь! Благодаря мне имеешь высшее образование и высокооплачиваемую работу! Выкрутишься! — заявила мать.
— Приму! Ты мне больше не указ! Хватит!
— Он врет! Неужели не понимаешь?
Татьяна посмотрела на бабушку и спросила, глядя в глаза:
— Врет, бабуля? Мой папа — обманщик?
Баба Вера молча покачала головой.
— Мама, ты пыталась выставить отца в ужасном свете для чего и для кого? Чего добивалась?
Наконец Валентина Ивановна сдалась и прекратила «играть».
— Я хотела его наказать. За себя и за тебя! Он не обеспечивал нас. Когда мы встречались, все было отлично. После свадьбы он потерял перспективную работу и был вынужден пойти в «шарашкину» контору.
Мы сводили концы с концами, а он разводил руками. Просил подождать. А что ждать? Мне кормить и одевать ребенка нужно сегодня! Вот я ему и отомстила. Сама выкрутилась!
Я работала на двух работах. Оплачивала тебе танцы, курсы, репетиторов. Я выучила тебя в университете. Без него!
— Но ты все построила на обмане! Ты лишила меня отца и права выбора. Не имея на это никакого права!
— Ты ничего не потеряла. Поверь! Зачем окружать себя неудачниками?
— Он — мой отец. И я буду с ним общаться. Наверстаю упущенное время. Понимаешь?
— Если ты выйдешь за эту дверь, то никогда больше не вернешься. Знай это!
***
Татьяна ушла. Девушка не смогла простить матери обмана и предательства. Она наладила отношения с отцом, встретила молодого человека, за которого через год вышла замуж.
Забирай свою мать обратно. Свекровь приехала на выходные, а теперь сдирает обои в нашей гостиной
Михаил глубоко вздохнул и вскрыл конверт. Пробежав глазами по строчкам, он побледнел:
— Бабушка оставила мне квартиру.
Елена ахнула:
— Ту самую, в центре? Мишенька, это же замечательно!
Но Михаил не разделял её восторга. Он знал, что эта новость не обрадует его мать, Ирину Петровну.
Когда они сообщили ей о наследстве, реакция Ирины Петровны превзошла все ожидания:
— Как это тебе? — воскликнула она. — Я ухаживала за своей свекровью все эти годы, а квартиру она оставила тебе?
Михаил растерянно пожал плечами:
— Мам, я сам не ожидал…
— Конечно, не ожидал, — фыркнула Ирина Петровна. — Ты и носа к ней не казал последние годы.
Елена почувствовала, как напрягся Михаил. Она попыталась разрядить обстановку:
— Ирина Петровна, может, бабушка хотела, чтобы у Миши было своё жильё?
Свекровь смерила невестку холодным взглядом:
— А ты-то чему радуешься? Думаешь, разбогатела?
Елена замерла, не зная, что ответить. Михаил поспешил перевести разговор:
— Мам, мы ещё ничего не решили. Давай обсудим это позже, ладно?
Ирина Петровна поджала губы, но промолчала.
Когда они вернулись домой, Елена заметила, что Михаил избегает разговора о квартире. Она решила не давить, понимая, что мужу нужно время, чтобы всё осмыслить.
Через неделю Михаил неожиданно заявил:
— Лена, давай переедем в бабушкину квартиру.
Елена удивленно посмотрела на мужа:
— Ты уверен? А как же твоя мама?
Михаил нахмурился:
— Это наше с тобой жильё. Мама здесь ни при чём.
Елена обрадовалась решению мужа, но что-то в его тоне её насторожило. Она решила не зацикливаться на этом и с энтузиазмом погрузилась в планирование переезда.
Квартира оказалась просторнее, чем Елена помнила. Она с восторгом ходила по комнатам, представляя, как они обустроят свой новый дом.
— Здесь можно сделать детскую, — мечтательно произнесла она, останавливаясь у окна в маленькой комнате.
Михаил улыбнулся и обнял жену:
— Обязательно сделаем. Но сначала ремонт.
Они с головой погрузились в обустройство квартиры. Елена выбирала обои и шторы, Михаил занимался сантехникой и электрикой. Казалось, ничто не может омрачить их счастья.
Но однажды, вернувшись с работы, Елена застала в квартире Ирину Петровну. Свекровь внимательно изучала новые обои в гостиной.
— Здравствуйте, Ирина Петровна, — удивленно произнесла Елена. — А мы вас не ждали.
— Здравствуй, невестушка, — ответила свекровь, не отрывая взгляда от стены. — Решила вот проведать вас, посмотреть, как вы тут устроились.
Елена напряглась. Что-то в тоне свекрови ей не понравилось.
— Ну и как вам? — осторожно спросила она.
Ирина Петровна повернулась к ней:
— Да вот думаю, не слишком ли темные обои вы выбрали? В моё время такие не клеили.
Елена ответила как можно спокойней:
— Нам с Мишей нравится. Мы хотели создать уютную атмосферу.
— Уютную? — усмехнулась свекровь. — Ну-ну. А мебель эту откуда взяли?
— Купили, — коротко ответила Елена, чувствуя нарастающее раздражение.
— Зря, — покачала головой Ирина Петровна. — У бабушки такой хороший гарнитур был. Куда вы его дели?
— Мы отдали в благотворительный фонд, — сказала Елена. — Он был слишком старым и не вписывался в наш интерьер.
Лицо Ирины Петровны вытянулось:
— Отдали? Да как вы могли! Это же память!
Елена глубоко вздохнула, пытаясь сохранять спокойствие:
— Ирина Петровна, мы с Мишей решили начать с чистого листа. Это наш дом, и мы обустраиваем его так, как нам удобно.
Свекровь поджала губы:
— Ваш дом, говоришь? А ты не забыла, чья это квартира на самом деле?
Елена растерянно моргнула:
— Бабушка оставила её Мише…
— Бабушка! — фыркнула Ирина Петровна. — А ты знаешь, сколько сил я вложила в эту квартиру? Сколько ночей не спала, ухаживая за свекровью? И что в итоге? Всё досталось вам, неблагодарным!
Елена замерла, не зная, что ответить. В этот момент в квартиру вошел Михаил.
— О, мама, — удивленно произнес он. — Ты чего здесь?
Ирина Петровна повернулась к сыну:
— Вот, решила посмотреть, как вы тут хозяйничаете в бабушкиной квартире.
Михаил нахмурился:
— Мам, мы же обсуждали это. Бабушка оставила квартиру мне.
— И что с того? — возразила Ирина Петровна. — Я имею право знать, что происходит в этом доме.
Елена почувствовала, как внутри всё закипает. Она открыла рот, чтобы возразить, но Михаил опередил её:
— Мам, давай не сейчас, ладно? Мы устали после работы.
Ирина Петровна поджала губы:
— Ладно, отдыхайте. Но я ещё зайду на днях, проверю, как вы тут справляетесь.
Когда за свекровью закрылась дверь, Елена повернулась к мужу:
— Миша, что это было?
Михаил устало потер переносицу:
— Прости, я не думал, что она придет без предупреждения.
— Дело не в этом, — возразила Елена. — Ты слышал, что она говорила? Она считает, что имеет право распоряжаться нашим домом!
Михаил вздохнул:
— Лена, ты же знаешь мою маму. Тем более она обижена, что квартира не досталась ей.
Елена недоверчиво посмотрела на мужа:
— Миша, она практически заявила, что эта квартира должна принадлежать ей!
— Ты преувеличиваешь, — попытался успокоить её Михаил. — Давай не будем раздувать из мухи слона, ладно?
Елена решила промолчать. Она чувствовала, что этим визитом свекровь показала, что не успокоиться пока не получит свое.
Следующие несколько недель прошли относительно спокойно. Ирина Петровна не появлялась, и Елена начала надеяться, что конфликт исчерпан. Но она ошибалась.
Однажды утром, когда Елена собиралась на работу, в дверь позвонили. На пороге стояла Ирина Петровна с большой сумкой.
— Доброе утро, невестушка, — сказала она, проходя в квартиру. — Я тут решила немного помочь вам с ремонтом. Вижу, вы совсем не справляетесь.
Елена застыла на месте, не веря своим глазам. Ирина Петровна уже деловито раскладывала на столе какие-то образцы обоев и краски.
— Ирина Петровна, но мы не просили о помощи, — осторожно начала Елена. — У нас уже есть план…
— Ой, милая, какой там план, — отмахнулась свекровь. — Я же вижу, что вы понятия не имеете, как правильно обустроить квартиру. Вот, смотри, какие чудесные обои я выбрала для гостиной.
В этот момент в комнату вошел Михаил.
— Мама? — удивленно произнес он. — Что ты здесь делаешь?
— Сынок, я приехала вам помочь, — улыбнулась Ирина Петровна. — Вот, привезла образцы обоев, краску. Надо срочно менять этот ужасный ремонт, который вы затеяли.
Михаил растерянно посмотрел на жену, но Елена уже не могла сдерживаться:
— Послушайте, Ирина Петровна, мы вам благодарны за заботу, но мы сами решим, как обустраивать нашу квартиру.
Свекровь поджала губы:
— Вашу квартиру? Не забывайся, девочка. Эта квартира принадлежала моей свекрови, и я имею полное право…
— Мама, — перебил её Михаил, — бабушка оставила квартиру мне. Мы с Леной теперь здесь хозяева.
Ирина Петровна побагровела:
— Вот как ты заговорил! А кто ухаживал за твоей бабушкой все эти годы? Кто носился с ней по больницам? Я! А теперь ты мне указываешь, что я могу делать в этой квартире, а что нет?
Елена почувствовала, как напрягся Михаил. Она положила руку ему на плечо, пытаясь поддержать.
— Мама, давай не будем ссориться, — попытался успокоить её Михаил. — Мы ценим всё, что ты сделала для бабушки. Но сейчас это наш дом, и мы хотим обустроить его по-своему.
— По-своему? — фыркнула Ирина Петровна. — Да вы даже не знаете, с какой стороны за ремонт браться! Вот, смотрите, какие красивые обои я выбрала. А эту безвкусицу, — она махнула рукой в сторону стены, — надо срочно переделывать.
Елена вложила столько сил и любви в этот ремонт, а теперь свекровь называет это безвкусицей?
— Ирина Петровна, — твердо сказала она, — мы не будем ничего менять. Нам нравится наш ремонт.
— Тебе нравится, — парировала свекровь. — А вот Мише, я уверена, не очень. Правда, сынок?
Михаил выглядел растерянным:
— Мам, давай не будем…
Но Ирина Петровна уже не слушала. Она решительно направилась в гостиную, на ходу доставая из сумки какие-то инструменты.
— Так, сейчас мы быстренько снимем эти ужасные обои и поклеим новые, — заявила она.
Елена в ужасе смотрела, как свекровь начинает отдирать край обоев. Она бросилась к ней, пытаясь остановить:
— Что вы делаете? Прекратите немедленно!
— Не мешай мне, девочка, — огрызнулась Ирина Петровна. — Я знаю, как лучше.
Елена в отчаянии повернулась к мужу:
— Миша, сделай что-нибудь!
Михаил, наконец, вышел из ступора:
— Мама, хватит. Прошу тебя, остановись.
Но Ирина Петровна не обращала внимания на их просьбы. Она продолжала сдирать обои, бормоча что-то о неблагодарных детях и своем праве на эту квартиру.
Елена не выдержала. Она схватила свекровь за руку:
— Хватит! Это наш дом, и вы не имеете права здесь хозяйничать!
Ирина Петровна резко обернулась, глаза её сверкали гневом:
— Да как ты смеешь мне указывать? Эта квартира по праву должна была достаться мне! Я столько лет ухаживала за свекровью, терпела её капризы, а в итоге она всё оставила этому неблагодарному мальчишке!
В комнате повисла тяжелая тишина. Михаил побледнел:
— Мама, ты… ты поэтому так себя ведешь? Ты считаешь, что эта квартира должна принадлежать тебе?
Ирина Петровна горько усмехнулась:
— А ты как думал? Я всю жизнь мечтала о собственном жилье в центре. И когда твоя бабушка слегла, я думала, что наконец-то получу то, что заслужила. А вместо этого…
Елена не могла поверить своим ушам. Она смотрела то на свекровь, то на мужа, не зная, что сказать.
Михаил выглядел потрясенным:
— Мама, но ведь бабушка… она любила тебя. Она не хотела обидеть тебя своим решением.
— Любила? — рассмеялась Ирина Петровна. — Да она всю жизнь меня попрекала тем, что я недостаточно хороша для её сына! А теперь и ты туда же. Выбрал эту выскочку вместо родной матери!
Елена почувствовала, как внутри всё клокочет от гнева:
— Как вы смеете? Мы с Мишей любим друг друга, и это наш дом. Вы не имеете права вмешиваться в нашу жизнь!
Ирина Петровна презрительно фыркнула:
— Ваш дом? Да без меня у вас бы ничего не было! Я всю жизнь жертвовала собой ради семьи, а теперь вы меня выставляете?
Михаил выглядел совершенно растерянным. Он переводил взгляд с матери на жену, не зная, кого поддержать.
Елена поняла, что настал момент истины. Она глубоко вздохнула и твердо сказала:
— Миша, ты должен решить. Либо твоя мать прекращает вмешиваться в нашу жизнь, либо… либо нам придется подумать о нашем будущем.
Ирина Петровна ахнула:
— Ты слышишь, Миша? Она ставит тебе ультиматум! Выбирай — я или она!
Михаил выглядел совершенно убитым. Он сел на диван, обхватив голову руками:
— Я не могу выбирать между вами. Вы обе мне дороги.
Елена понимала, как тяжело Михаилу, но не могла больше терпеть эту ситуацию:
— Миша, я люблю тебя. Но я не могу жить в постоянном напряжении, когда твоя мать в любой момент может ворваться в наш дом и начать всё переделывать. Нам нужно решить это раз и навсегда.
Ирина Петровна презрительно усмехнулась:
— Вот она, твоя любовь! Готова выставить родную мать на улицу!
Михаил наконец поднял голову. В его глазах читалась боль, но и решимость:
— Мама, Лена права. Мы не можем так жить дальше. Я благодарен тебе за всё, что ты для меня сделала, но сейчас у меня своя семья. И мы имеем право жить так, как считаем нужным.
Ирина Петровна побледнела:
— Ты выбираешь её?
— Я выбираю нашу семью, мама, — твердо сказал Михаил. — И если ты хочешь быть её частью, тебе придется уважать наши решения.
Свекровь выглядела ошеломленной. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но потом резко развернулась и вышла из квартиры, громко хлопнув дверью.
Елена и Михаил остались одни в разгромленной гостиной. Они молча смотрели друг на друга, не зная, что сказать.
Наконец, Михаил нарушил тишину:
— Прости меня, Лена. Я должен был сразу поставить маму на место.
Елена подошла к мужу и обняла его:
— Ты всё сделал правильно, милый. Я знаю, как тебе тяжело.
Они стояли так несколько минут, просто обнимая друг друга. Потом Елена отстранилась и осмотрела комнату:
— Ну что, будем восстанавливать наш ремонт?
Михаил слабо улыбнулся:
— Обязательно. Это наш дом, и мы сделаем его таким, каким хотим видеть.
Прошло несколько месяцев. Ирина Петровна не появлялась в их доме, но Михаил иногда общался с ней по телефону. Отношения постепенно начали налаживаться.
Елена и Михаил закончили ремонт, создав уютный дом, о котором мечтали. Они научились лучше понимать друг друга и вместе противостоять внешнему давлению.
