Муж пришёл к жене на работу, а там не знают никакой Лены. Он решил проследить, куда же она ходит каждый день

Костя ничего не знал о своих родителях. Все его воспоминания были связаны с детским домом. Любимыми игрушками мальчика были большие машины. Он буквально спал и видел себя в кабине какого-нибудь большегруза.

Прекрасно закончив учебу, он почти сразу пошел в армию. При этом еще в детском доме он получил профессию, выучившись на водителя. На службе его сразу определили в автобат, и он весь срок с радостью ковырялся в машинах и крутил баранку.

Вернувшись в родной городок после службы, он устроился на автомобильное предприятие, занимавшееся перевозкой грузов. Увы, первое доверенное Косте транспортное средство вызывало только слезы. Машина была старше него на десяток лет и уже довольно убита.

Парень буквально за пару недель, проводя под ней дни и ночи, превратил ее в ласточку, легко проходящую любое расстояние. Он относился к машине как одушевленному существу, стараясь предугадать любую неисправность. Руководство оценило молодого специалиста, и в скором времени Константину предложили пересесть на новенькую Scania.

Парень так был поглощен работой, что совершенно не думал о личной жизни. Теперь ему было чуть более тридцати, но его никто не ждал из рейса дома. У молодого человека не было ни семьи, ни детей. Каждый его рабочий день начинался с обидных подколок коллег:

— Эй, Костя, что ты сегодня грустный? Не женился, случаем?

Некоторые из друзей очень переживали за парня и просили своих жен найти достойных подруг. Попытки знакомства с такими дамами заканчивались отказом Кости от встреч или разовым дружеским ужином.

В конечном итоге все уже смирились, что он так и будет доживать в одиночестве, игнорируя по непонятным причинам женский пол. Но в один прекрасный день стало известно, что Константин стал встречаться с Леной — миловидной особой из бухгалтерии.

Все бы ничего, но девушке было намного меньше лет, чем закоренелому холостяку Косте. Разница между ними была около десяти лет. На фоне возрастных браков знаменитостей это была мелочь, но, увидев эту пару, все знакомые были категорически против их союза.

Двухметровый Константин был похож на неуклюжего медведя, но совершенно простой в общении и добрый. Лена же наоборот на всех смотрела так надменно, что хотелось верить, что она английская королева.

Костя был буквально околдован молодой красоткой. Парень шел на любые жертвы ради неё и не слушал никаких советов друзей и знакомых. Это было и понятно, ведь красотка была как с обложки модного журнала. Ладно скроена, с рыжими как огонь волосами — она бы могла свести с ума любого.

Когда они с Костей проходили под руку по улице, толпы мужчин всех возрастов буквально сворачивали шеи. Свадьбы как таковой у молодоженов не было. Они тихо расписались в загсе и посидели тесным кругом с близкими друзьями в небольшом кафе. Это было не по причине отсутствия денег, а скорее по причине полного неприятия этого брака друзьями.

Но молодых это нисколько не огорчило. Они счастливо вступили в семейную жизнь. Первое время страсть и эмоции захватили их головы, но когда поутихли, уступили место будням и семейному быту, оказалось, что Костя громко пьет, чавкает за столом и бросает не там, где надо, носки.

Лена же, по мнению Кости, очень долго болтает по телефону, не обращая внимание на мужа, и на ночь красит ногти, отчего дышать в комнате становилось нечем. Стали возникать мелочные конфликты и ссоры, которые не приносили радости ни Лене, ни Константину.

Костя чаще всего приходил очень усталым, и сил на ссоры и выяснение отношений у него уже не оставалось. Лена же не работала и, сидя круглые сутки дома, как вампир, ждала таких подпиток и первая начинала скандал из-за мелочей.

Лена, конечно, пробовала устроиться куда-то, но склочный характер и куча амбиций не давали ей проработать больше пары месяцев. Поэтому, когда она сообщила мужу, что нашла работу, он очень обрадовался, но боялся, что ее, как обычно, попросят вон через короткое время.

Лена устроилась продавать хозтовары в магазин через пару кварталов от дома. Костя уже стал считать дни, когда взбалмошную супругу уволят, но ничего не происходило, и супруга даже стала милой и обходительной. Поутихли скандалы в семье. Лена была как в первые месяцы знакомства. Похоже, её очень устраивала новая работа.

Костя даже как-то расслабился. У него не вызывало ни капельки подозрения то, что супруга каждый раз находила повод, чтобы отказаться от его предложения проводить её до работы. Мало ли какие тараканы в голове у женщины? Главное — жизнь без конфликтов стала возможна.

Но какое-то сомнение зародилось в голове уезжающего на целую неделю дальнобойщика. Он старался отгонять предательские мысли. Костя даже однажды вернулся раньше положенного срока без всякого предупреждения, но супруга в спальне была одна и нежно посапывала как ребенок.

Костя даже постеснялся возникшей ранее ревности — ведь едва ли Лена способна на измену. Погладив по щеке и поцеловав жену, он отправился в душ. Стоя под струями теплой воды, он с улыбкой думал, как он мог свою Ленусю в чем-то заподозрить. Ведь какая бы скандалистка она ни была, повода для ревности никогда не давала. Скандалила, пока работы не было. Видно, переживала. Теперь у них точно все хорошо.

Константин уже собрался выходить, когда наткнулся взглядом на весы. Жена купила их на свадебные деньги буквально через день после бракосочетания. Лена очень строго относилась к своему весу, поэтому каждое утро начиналось для нее с процедуры взвешивания.

Костя решил ради интереса посмотреть, не наел ли он широкие бока в рейсе, и включил прибор. На табло высветились цифры «75».

Мужчина был удивлен, ведь его вес намного больше, а у жены около 50 килограмм. Понимая, что табло показывает вес последнего вставшего на платформу, он начал думать о плохом. Значит, был кто-то, кто мылся в душе в его отсутствие и вставал на эти весы!

С трудом дождавшись завтрака он спросил:

— Лена, дорогая, я тут решил посмотреть, сколько вешу, а на весах цифры «75». Я не заметил, что ты прибавила 20 килограмм. Может, расскажешь, кто там без меня взвешивался?

Жена, ни на секунду не растерявшись, как будто ждала этот вопрос, ответила:

— Да Наташка напарница забегала. У нее какая-то дата со дня бракосочетания с мужем, вот и посидели.

Костя и правда увидел пустую бутылку в мусорном ведре. Вроде все совпадало: посидели девчонки, поболтали, решили помериться весом. Вот отсюда и запомнившиеся на табло цифры подруги.

Но Косте было как-то неспокойно. Что-то не сходилось, и в это все не очень верилось. Если с весами вином еще все могло быть именно так, то как тогда можно было объяснить остатки сигарет в ведре? При этом без единого следа от помады! Он ни разу в жизни не видел, чтобы женщина тщательно вытерла губы, прежде чем покурить.

Что-то явно не сходилось. Или она врала, или недоговаривала. Обмозговав всё это, Костя решил пойти в магазин, где работала супруга, и расставить все точки.

Но девушка за прилавком была очень удивлена требованием позвать ту, кто в магазине никогда не числилась.

— Лена, говорите? Никогда у нас ни одной Лены не работало здесь.

Константин вышел и в растерянности сел на лавку. А вот такого поворота он точно не ожидал. Но жена же каждый день куда-то уходила и потом довольная возвращалась. Немного успокоившись, он решил ничего не говорить супруге, а на следующий день устроить слежку.

Костя всю ночь не спал, ворочался и боялся даже думать о том, что может завтра узнать или увидеть. Было обидно, что вроде только все нормализовалось в отношениях с Леной, а тут такой шокирующий сюрприз! Эта ночь ему показалась вечностью, и утром, как только жена прощебетала:

— Всё, любимый, я побежала, а то скоро уже магазин откроется, а я еще даже не подхожу.

Она поцеловала мужа в щечку и выпорхнула. «Ишь как торопится», — подумал Костя. — Наверное, ко второму любимому».

Он в ярости оделся и стал незаметно идти за женой. Лена добралась в какое-то захолустье.

Затем она вошла в подъезд старой обшарпанной пятиэтажки. Дом, похоже готовили к капитальному ремонту, о чем свидетельствовали строительные леса и какие-то мешки с материалом.

Проследив, в какую квартиру поднялась супруга, он подождал пару минут, желая поймать любовников с поличным, и буквально влетел в какую-то убогую с оборванными обоями квартиру.

Представившаяся его взгляду картина повергла мужчину в шок. Никаких разрисованных бурной фантазией постельных сцен с любовником и даже поцелуев. На маленькой полутемной кухне с обшарпанным подоконником за столом друг напротив друга сидела его жена и какой-то тип, похожий на зэка. Казалось, на его теле нет сантиметра, на котором не было бы татуировки.

Парень был ровесником Кости, хотя, возможно, возраста добавляли серые рисунки на теле. Глаза Лены наполнились каким-то нечеловеческим страхом и слезами:

— Милый, ты как тут? Я сейчас все объясню! Прости меня пожалуйста… — взяв мужа за руку, жалобным дрожащим голосом сказала супруга.

Костя, не найдя, на что присесть, прислонился к стене, чтобы не показывать своего волнения. Как можно спокойнее ответил:

— Да уж потрудись. Хотелось бы знать, зачем весь этот маскарад с якобы прекрасной работой? И кто этот тип?

Лена пару минут помолчала, как будто набираясь сил, и поведала, какое веселое детство у нее было. Мать с отцом не просыхали, пили каждый день. Непонятно даже было, откуда берутся на это деньги. На еду у них никогда их не было, не говоря уже про одежду или обувь для сына и дочки.

Хорошо еще соседи помогали подкидывали, что могли. Так и ходила Елена все детство в обносках с чужого плеча. При этом было странно, как родители умудрились избежать лишении родительских прав.

Росли Лена с Николаем, тем самым братом, что сидел сейчас напротив, как трава в поле, предоставленные сами себе. А потом и криминал. Они оба стояли на учете. Местный участковый был им прям как родственник. Порой с ним они чаще общались, чем с родителями.

У Лены сразу после школы была испорчена репутация. Статьи, конечно, не уголовные, но все-таки были. Когда их поймали в очередной раз, Николай признался во всем, тем самым отведя подозрения от сестры. Для него колония была уже не впервой, а Лене бы там плохо пришлось. Так решил Николай, принимая все обвинения на себя.

Девушка, пока брат сидел, успела закончить курсы бухгалтера и устроилась на предприятие, где они с Костей познакомились. Вот как раз после той отсидки Коля и появился в городе, напомнив сестричке, что долги надо отдавать. Девушка стала втайне от мужа помогать Николаю, принося еду и все необходимое.

Когда же Костя был в рейсе, брат приходил к ним домой, чтобы нормально принять душ. Какой тут душ? В заброшенном жилище, где остановился Николай, не было ничего. В старом полуразваленном доме и холодная вода-то была не всегда.

Мужу сказать о брате девушка не могла, ей было очень стыдно за родственников. Так и бегала втихаря, обманывая, что работает.

Костя подошел к жене, которая, всхлипывая, вытирала слезы. Обняв Лену за плечи, он тихо сказал:

— Но разве бы я не понял, если бы ты мне сразу обо всем рассказала? Я же не зверь какой. И очень тебя люблю.

Костя не мог не простить жену за обман. Ведь это было не самое страшное, что может случиться в семье. Он чувствовал облегчение, ведь в фантазиях он рисовал подлую измену супруги.

Теперь он сам, когда был дома, помогал же не собираться к брату и просил не стыдиться, ведь это родной для нее человек. Николай оказался нормальным добрым парнем. Костя помог новому родственнику отучиться на водительские права и устроил пока не на хорошо оплачиваемую, но все же работу. Парень развозил автомобильные запчасти по городу, и руководство было довольно новым исполнительным сотрудником.

Николай часто бывал в гостях у сестры. Каждый раз, когда возвращался из рейса Константин, они с Леной ждали брата на ужин. В последний раз Николай очень обрадовался, узнав, что скоро станет дядей прекрасного малыша или малышки. А Костя и Лена готовились стать любящими родителями.

Овдовевший отец не мог успокоить 3-месячную дочь в парке, а 7-летняя девочка из детдома успокоила

Степан смотрел на маленькое существо, которое забрало у него жену. Он осознавал, что эта малышка ни в чем не виновата. Врачи заранее предупреждали их о проблемах со здоровьем, советовали Галине прервать беременность. Но разве могли они знать, как сильно она этого ждала?

Галине было 35, когда наконец свершилось долгожданное чудо. Степан не узнавал свою жену: она словно светилась изнутри, стала совсем другой, и он тоже изменился вместе с ней. Всё шло прекрасно; вопреки опасениям, беременность проходила гладко. Но проблемы начались с первыми схватками. Врачи боролись за её жизнь двое суток, но не смогли её спасти. Всё это время Степан находился в больнице. Если бы он мог, он бы отдал свою жизнь, лишь бы Галина и их дочка остались живы.

— Степан Валерьевич…

Он очнулся от своих мыслей и посмотрел на медсестру.

— Всё в порядке?

Степан осторожно взял дочь из её рук.

— Да, всё хорошо. Простите, задумался.

Он направился к машине. Три дня назад были похороны Галины, а сегодня он должен радоваться, ведь везет домой свою дочь. Но без Галины он не мог ощутить счастья, и что с этим делать, он не понимал.

На пороге дома стояла, переминаясь с ноги на ногу, Валентина Карповна.

— Степан, ну как долго! Я уже начала волноваться. Давай сюда нашу девочку.

Он передал переноску Валентине, а сам последовал за ней. Валентина Карповна, его домработница, уже нежно ворковала над малышкой.

— А кто у нас тут такой крошечный, такой хорошенький? Кто это тут ручками машет?

Степан долго вглядывался в ребёнка, но никакого сходства с Галиной не нашёл. Валентина Карповна вздохнула.

— Степан, не забывай главное: это твоя дочь, твоя родная кровь.

— Я всё понимаю, Валентина Карповна, но пока… пока мне это очень тяжело, — с болью в голосе ответил он.

Женщина лишь тихо вздохнула.

Вечером, наблюдая, как она кормит девочку из бутылочки, Степан задумчиво произнёс:

— Пожалуй, стоит подумать о няне.

Валентина Карповна с обидой посмотрела на него и сказала:

— Что, уже не доверяешь мне?

— Нет-нет, что вы, как вы могли так подумать? Просто у вас и так много работы по дому.

Женщина тяжело вздохнула.

— Дом… Вы ведь теперь почти не бываете дома.

— Постараюсь бывать чаще. У меня ведь есть дочь.

Это слово было для него почти незнакомым, но где-то в глубине души стало немного теплее, словно боль немного утихла

***

Прошел месяц.

Арина не переставала плакать. С тех пор, как спала температура, всё стало вроде бы лучше: она ела, спала, но всё остальное время лишь плакала. Степан уже дважды вызывал педиатра. Врач долго осматривала малышку, а затем со вздохом сказала:

– Вы, конечно, можете пройти всевозможные обследования, сдать анализы, но я могу сказать вам, что девочка абсолютно здорова. Однако, как бы точнее выразиться, она постоянно ощущает беспокойство. Вы знаете, что существует связь между матерью и ребёнком. Когда мама тревожится, ребёнок тоже нервничает. Похоже, в вашем случае это передаётся через вас, отца, ваше подавленное состояние.

– И что же мне делать? – спросил Степан.

Доктор лишь пожала плечами.

– Старайтесь чаще держать её на руках, гуляйте побольше, и, самое главное, не нервничайте рядом с малышкой.

Степан тяжело вздохнул. Легко сказать «не нервничать». Но как не нервничать, когда в каждом силуэте он видит Галину? Разум всё понимал, но сердце…

Через несколько дней Валентина Карповна, уложив малышку спать, зашла к нему в кабинет.

– Степан, можно войти?

Он отвлёкся от бумаг.

– Конечно, Валентина Карповна, проходите, – ответил он.

Женщина села в кресло напротив его стола.

– Стёпа, нам нужно серьёзно поговорить. Речь пойдёт об Арине.

Он вздохнул. Как только домработница постучалась к нему, он уже догадался, о чём пойдёт речь.

– Я слушаю вас, – сказал он.

– Стёпа, ты знаешь, что я никогда не вмешиваюсь в ваши дела, ни в дела твоего отца, ни в твои. Но сейчас ты поступаешь неправильно. Я понимаю, как тебе тяжело. Я тоже очень скучаю по Галине. Но ведь твоя доченька ни в чём не виновата. Почему ты лишаешь её любви? У неё никого нет, кроме тебя.

– Да нет, я…

– Подожди, Степан. – Валентина Карповна прервала его. – Дай мне договорить, а потом можешь меня уволить, если захочешь.

Степан вздохнул. Валентина всегда была очень тактичной, и теперь ему нужно было её выслушать.

– Даже у животных есть тот, кто защитит и приласкает их малышей. Арина осталась без матери. Но мы люди, и у людей есть отец. Ты у неё есть. Ты молод, здоров, успешен. Но ты погружаешься в своё горе, а маленький, беззащитный ребёнок остаётся наедине с этим миром. Это неправильно, Степан. Так не должно быть. Ты сам сделал её несчастной. Сейчас не говори мне ничего, просто подумай. Тебе нужно больше времени проводить с ней, гулять, общаться. Знаешь ли ты, что она уже научилась улыбаться? А знаешь, как она любит музыку? Ты ничего не знаешь, потому что тебе это не интересно. Галя бы с ума сошла, если бы увидела, как ты обращаешься с её дочерью, ради которой она отдала свою жизнь.

Домработница ушла, не сказав ни слова. Степан сел, взял в руки фотографию Галины.

— Ты тоже меня осуждаешь? Я всё понимаю, правда. Но как быть? Подумай, что бы ты делала, если бы не стало тебя, — пробормотал он.

Ему показалось на мгновение, что на лице Галины промелькнула тень недовольства. Он даже несколько раз моргнул, но нет, на фотографии ничего не изменилось. Она по-прежнему весело улыбалась, глядя прямо в объектив. Степан открыл дверь и сразу наткнулся на удивлённый взгляд Валентины Карповны, которая держала на руках Арину.

— Степан, всё в порядке? Уже одиннадцать часов, а ты дома?

— Всё нормально. Я обдумал ваши слова и решил сделать паузу, провести несколько дней дома.

На лице Валентины расплылась улыбка.

— Это очень мудрое решение, Степан. Вот, держи Аришу, а я быстро поставлю чайник.

Она передала малыша ошеломлённому Степану и ушла на кухню. Степан замер, боясь пошевелиться. Когда Арина была закутана в пелёнки, держать её было проще, а сейчас она была в забавных красных штанишках и розовой кофточке с чепчиком. Малышка не спала, активно двигалась, и Степана даже бросило в пот. Он держал её так, словно это была хрупкая хрустальная ваза. Попробовал сказать что-то вроде «агу», но девочка лишь сморщилась и разразилась громким плачем. В панике Степан бросился на кухню.

— Валентина Карповна, что-то случилось!

Он передал малышку домработнице, и та тут же успокоилась.

— Ничего страшного. Просто она тебя ещё не знает, Степан. Но я рада, что ты это заметил.

Они выпили чай, после чего Валентина Карповна занялась посудой. Степан подошёл к люльке, которую она прикатила на кухню.

— Может, мне с ней погулять?

— Отличная мысль! Дом давно просит генеральной уборки. Сейчас соберу её и расскажу, что делать.

Он наблюдал, как Валентина подробно объясняла ему всё.

— Кажется, всё понял. Если что-то пойдёт не так, позвоню. Но что может быть не так? Я ведь отец, — уверенно сказал он.

Валентина лишь улыбнулась уголками губ и ничего не сказала. Первые пятнадцать минут прогулки прошли прекрасно. Едва они подошли к воротам, как Арина уже сладко спала. Степан несколько раз заглядывал в коляску, с удивлением отмечая, какая у него хорошенькая дочь. Они пересекли улицу и направились к парку. Степан знал, что там воздух намного чище.

Пройдя совсем немного, он услышал громкий плач Арины. Он попытался дать ей водичку, пустышку — ничего не помогало. Он вытащил её на руки, покачал, но плач не утихал. Вернув её в коляску, он стал быстро её качать, но из коляски продолжал раздаваться крик.

— Надо дойти до парка, там все дети спят, — решил Степан и поспешил вперёд, но Арина продолжала кричать.

Через несколько минут он остановился, растерянно глядя на дочь.

— Ну что мне с тобой делать? — спросил он.

Краем глаза он заметил какое-то движение и, обернувшись, увидел, как из дырки в заборе выбралась девочка лет семи. Она внимательно посмотрела на него, подошла к коляске, заглянула внутрь и улыбнулась. Арина тут же успокоилась. Девочка обратилась к Степану:

— Положите её на бочок.

Степан послушался, и через минуту Арина снова спала крепким сном

– Всё у вас получится, не волнуйтесь, – успокаивающе улыбнулась девочка.

– А ты откуда? – поинтересовался Степан.

Она махнула рукой в сторону.

– Из-за забора, там детский дом.

Степан посмотрел на забор, потом снова на девочку.

– Ты что, сбежала?

– Нет, какой смысл убегать? Я ведь всё равно не смогу выжить одна. У меня нет родственников. Ну, вернее, они есть, но я им не нужна. Немного погуляю и вернусь обратно. Я всегда так делаю.

Степан невольно улыбнулся. Она говорила такими взрослыми словами, что он на мгновение растерялся. Ему не хотелось, чтобы девочка уходила, ведь он боялся, что Арина снова начнет плакать.

– Как тебя зовут?

– Галя.

Степан почувствовал, как у него пересохло в горле.

– Галя, хочешь мороженое? Смотри, впереди киоск.

Девочка пожала плечами.

– Конечно, хочу, все дети любят мороженое.

Они подошли к киоску.

– Выбирай любое, какое захочешь.

Глаза девочки засветились.

– Любое?

– Да, можешь взять несколько, только смотри, чтобы не заболеть.

Галя взяла одну порцию и с видимым удовольствием начала есть. Они присели на лавочку.

– Галь, а ты давно в детдоме?

– Не очень, ещё года нет. Мама, папа и мои две сестрёнки погибли в аварии.

Глаза Степана расширились от неожиданности.

– Прости…

– Ничего страшного. Они всегда рядом, смотрят на меня с неба. Поэтому я стараюсь хорошо учиться и вести себя правильно.

Степан снова почувствовал комок в горле.

– А родственники?

– Им не нужна такая обуза. Я вот во второй класс скоро пойду, потом в институт, буду хорошей специалисткой.

Почему-то Степан был уверен, что так и будет. Галя облизнула пальцы.

– Мне пора, если опоздаю, больше не разрешат так выходить.

– Иди, конечно. Мы тоже пойдём, думаю, для первого раза достаточно гуляли.

Галя сделала шаг, но вдруг остановилась и улыбнулась.

– Вы завтра ещё придёте?

– Обязательно придём.

На обратном пути Степан с удивлением заглядывал в коляску. Арина уже проснулась и спокойно смотрела на игрушки. С Галей они стали встречаться каждый день

Степан уже узнал, что у Гали была замечательная, крепкая семья. Он узнал, что в тот день девочка была в школе, когда родители повезли маленьких близняшек на прием в поликлинику. Он понимал, что Галя плачет только тогда, когда никто не видит, и чувствует себя очень одинокой, хотя старается не показывать этого.

Арина всегда улыбалась, когда Галя подходила к ней и говорила:

— Привет, принцесса!

Валентина Карповна очень переживала за девочку. Степан рассказывал ей после каждой прогулки, о чем они с Галей беседовали. Валентина Карповна отправляла девочке небольшие подарки, покупала красивые заколки и бантики. Галя каждый раз смущалась, благодарила, а потом отворачивалась, чтобы никто не увидел её слёз.

Однажды, в воскресенье, Степан с Ариной пришли в парк, но Галя не пришла. Степан уже и пообщался с дочкой, и покачал её, но девочка так и не появилась. На следующий день снова — тишина. Тогда Степан решительно отправился домой. У дверей его встретила Валентина Карповна.

— Ну как?

— Никак, — вздохнул Степан.

— Опять не пришла?

— Поеду в детский дом, узнаю, что случилось.

— Так и надо, езжай, — поддержала его Валентина Карповна.

В детском доме его проводили к директору. Уставшая женщина неприветливо посмотрела на него.

— Это вы, тот самый благодетель нашей Гали? — холодно спросила она.

— Простите, а в чём дело? — удивился Степан.

Директор махнула рукой.

— Вы дарите ей безделушки, угощаете. А она, как ребёнок, не может сдержаться, хвастается этим перед другими. Вот ребята и накопили злобу и выместили её на Гале.

— Не понимаю, что вы имеете в виду.

— Что тут неясного? Дети избили Галю. Сейчас она в больнице, — с усталостью в голосе объяснила женщина.

Она снова посмотрела на Степана, уже безразлично.

— Дети… Порой они бывают жестоки, особенно те, кто растёт в детских домах.

— Могу ли я её навестить?

— Зачем? Вы только усугубите ситуацию. Вы даёте Гале ложную надежду на то, что будете рядом, но однажды у вас появятся другие заботы, и она останется одна, ожидая вас в парке. Поймите, вы только вредите девочке своими визитами.

Степан молча покинул детский дом. Дома он рассказал всё Валентине Карповне, и та не сдержала слёз.

— Господи, это из-за меня всё! Мои подарочки её сгубили!

Степан прошёл по дому, открывая одну дверь за другой. Валентина Карповна с удивлением наблюдала за ним.

— Стёпа, что ты ищешь?

Он обернулся и ответил:

— Думаю, вот эта комната отлично подойдёт под вторую детскую.

Валентина Карповна некоторое время молча смотрела на него, а потом тихо сказала:

— Галина была бы очень горда тобой.