Мамина сестра. Рассказ

Мама пила. Сначала немного, Лиза этого даже не замечала. Потом в их комнате стали появляться чужие люди с громкими голосами и красными лицами. Лиза уходила гулять. Врала, что идет на кружок или дополнительное занятие. Мама никогда не уточняла, не интересовалась, когда Лиза вернется. Один раз из интереса Лиза просидела на площадке в соседнем дворе до темноты. Пальцы, вцепившиеся в металлические цепи, уже ничего не чувствовали от холода, чтобы зубы не стучали мелко как в дурацком мультике, пришлось до крови закусить губу.

Мама так и не спросила, где она была. Когда Лиза пришла, мама спала на диване, тихонько похрапывая и распространяя привычный уже неприятный запах.

Когда Лизу забрали в интернат, мама плакала и обещала исправиться.

— Я брошу пить! – говорила она двум женщинам, которые пришли за Лизой. – Вот сейчас зарплату получу и закодируюсь!

Лиза ей верила, невозможно было так притворяться. Работа у мамы была, ее не увольняли, жалели – знали, что она одна воспитывает дочь, и идти им некуда, а комната в общежитии была как раз от работы была. Только благодаря работе мама и держалась кое-как на плаву. И все время обещала Лизе, что заберет ее.

Не получилось. Когда Лизе исполнилось двенадцать, мама умерла. Отравилась вместе с очередным мужиком.

Лиза не плакала. Не потому, что ей не было жалко маму. И не потому, что ей не было страшно. Просто слез почему-то не было. Она стояла рядом с бабушкой, поддерживая ее за локоть, и смотрела на гроб. Бабушкины плечи мелко вздрагивали, лицо ее было мокрым, словно шел дождь.

После похорон Лиза вернулась в интернат – бабушка жила у родственников и забрать ее не могла, к тому же, по сути, и не была бабушкой – родная бабушка давно умерла, а эта была ее сводной сестрой, единственной, кто вообще был у Лизы теперь. Кажется, была еще тетя, сестра мамы, но она давно уехала в другой город, и никто про нее ничего не знал.

— Сиротинушка ты моя, – вздыхала бабушка. – Как же мы Настю не уберегли, ведь такая девочка была, такая девочка…

Пока Лиза была маленькой, пока жива в интернате, она не думала о том, как несправедливо поступила с ней жизнь. Задумалась над этим она только в колледже, где учились разные девчонки. Некоторых родители привозили на машинах. У многих была красивая одежда и дорогие телефоны. Они летали на самолетах в другие страны, а Лиза даже на поезде ни разу не ездила. Не видела ни моря, ни гор. Наверное, именно тогда в ней что-то сломалось.

Пить она начала позже, когда эти девочки стали выходить замуж. Лизу иногда приглашали – она хорошо училась и всегда давала списать конспекты или решенные задачи для зачета. На свадьбах она чувствовала себя золушкой. Только вместо принца у нее были потные гогочущие парни, которые не прочь были провести с ней вечерок, но на утро не всегда могли вспомнить ее имя. Лиза стала понимать маму – оказалось, что это снаружи неприятный запах и красное лицо, а внутри – ты птица с белыми крыльями, и все тебе по плечу.

— Да я захочу, и тоже замуж выйду! – говорила она очередной приятельнице. – Что, думаешь, у меня мужиков мало? Да просто я не хочу!

Отца у Лизы не было. Так она думала. По крайней мере, мама ничего о нем не говорила. Поэтому когда ее нашел представительный мужчина в сером костюме и сообщил, что Лизе от отца осталась трехкомнатная квартира в центре, она не поверила.

Отец был женат. У него было два сына, с которыми Лиза так и не познакомилась. Она хотела, но они отказались. Ненавидели Лизу за один факт ее существования.

Квартира была большая и красивая. В такую было приятно приводить гостей, и скоро она перестала быть красивой.

А потом приехала тетя Ира. У нее были такие же, как и у мамы, большие темные глаза и ярко очерченный рот. В руках у тети Иры был чемодан. Она сказала, что не знала, что ее сестра умерла, иначе бы давно приехала. Разогнала Лизиных друзей, затеяла генеральную уборку, устроила Лизу на работу секретаршей.

Сначала Лиза злилась. Ей не нравились новые правила, она не понимала, почему, являясь совершеннолетней, должна слушаться чужую, по сути, женщину. Тетя Ира заставила ее пойти к стоматологу и вылечить все зубы. Зубного Лиза страшно боялась, еще с детства, и тетя Ира повела ее к платному врачу и сидела рядом, держа за руку. Мама никогда не держала ее за руку.

Тетя Ира повезла ее к бабушке, которая все еще жила у родственников и почти не ходила. Лицо у бабушки стало похоже на мятый лист бумаги, и при виде Лизы она заплакала, назвав сиротинкой. Тетя Ира ее одернула и сказала, что никакая Лиза не сиротинка. Потом рассказала бабушке про свой бизнес – Лизе она об этом не говорила.

— Я банкрот теперь, – призналась она. – Потеряла все за неделю, даже квартиру пришлось продать. Там такие люди, если им не отдать, на краю света достанут.

— Ну как же славно, что у Лизы есть своя квартира! – радовалась бабушка. – И она под присмотром, и тебе будет, где жить.

Подружки говорили Лизе, что она должна выгнать тетку. Но Лиза стала к ней привыкать. Тетя вставала раньше Лизы и варила яйца всмятку или делала омлет. Она спрашивала Лизу, что приготовить на ужин, и водила ее на балет. Балет Лизе понравился, ей даже дышать было сложно, как будто это на ней, а не на балеринах, плотно сидит блестящее платье с пышной юбкой.

С тетей Ирой Лиза стала другой, но она поняла это не сразу, а только через год, когда в кафе к ней подошел парень с приятной улыбкой и сказал, что весь вечер не может отвести от нее глаз. И попросил номер телефона. Парень был такой, как женихи её одногруппниц, даже лучше. Такие раньше к Лизе не подходили.

— Какой хороший мальчик, обязательно сходи попить с ним кофе! – обрадовалась тетя Ира. И помогла выбрать ей платье.

Все выяснилось на дне рождении тети Иры. Ей исполнялось тридцать пять, и они поехали к бабушке. Купили торт, пиццу, шампанское. Сначала было весело – бабушка вспомнила истории из детства тети Иры и мамы, и Лиза внимательно слушала их, пытаясь представить другую жизнь, в которой мама сидела бы сейчас рядом. И стала рассказывать свои истории. Даже грустные, выставляя все так, будто это весело. Например, как ей устроили темную и облили зеленкой, и она ходила пятнистая, как ядовитая лягушка.

— Помню-помню, – рассмеялась тетя. – Бабушка мне присылала фотографию тогда.

Лиза сначала не поняла. Фотография и правда была – у бабушки был день рождения, и Лизу отпустили съездить ее поздравить. Несмотря на все возражения Лизы, бабушкин родственник сделал фотографию. Но разве могла тетя видеть её? Она же говорила, что ничего не знала ни про смерть мамы, ни про то, что Лиза растет в интернате.

Они встретились взглядом. Тетя выглядела испуганной и виноватой. И Лиза все поняла.

Портить праздник Лизе не хотелось. Она отвела глаза и сделала вид, будто все в порядке, хотя внутри неприятно заныло, словно она вернулась в детство, на те качели.

Дома тетя подошла к ней, легонько тронула рукой и сказала:

— Прости. Я знаю, что я виновата.

Лиза мотнула головой и ничего не сказала. Чтобы не видеть виноватого лица тети, она подошла к окну и встала, вглядываясь в вечерний сумрак. Получается, она и приехала сюда из-за квартиры. А не потому, что хотела помочь Лизе.

— Ей было пятнадцать, а мне восемь, – послышался голос тети. – Мама уехала тогда к дедушке, велела Насте присматривать за мной. А у нее свидание. Она уговаривала меня остаться дома, но я жутко боялась и напросилась вместе с ней. Парень ее, Борька, кажется, потащил нас на заброшку. Ну, наверное, ему хотелось побыть с ней наедине, он же не знал, что я привяжусь. Но планы менять не стал. Настя сказала, чтобы я погуляла внизу, а они поднимутся наверх, чтобы сделать снимок.

Было непонятно, зачем тетя все это говорит. Лиза так и не повернулась в ее сторону, все так и стояла, глядя в окно.

— Там сумрачно уже было, лопухи везде, – продолжала она. – Я слышала их голоса, поэтому не сильно боялась. Ходила, собирала цветные стекла и крышки от бутылок. Не знаю, что это была за яма, она досками была заложена. Сверху лопухи, я же говорю. Наступила, а доска подо мной треснула. Я закричала. Наверное, они что-то услышали, потому что почти сразу прибежали. Борька пытался меня вытащить – нашел длинную палку, но я никак не могла за нее ухватиться. Темнело, я все время плакала от боли. И они ушли, обещали, что вернуться с подмогой. Я в этой яме провела всю ночь. Настя просто испугалась рассказать маме. Та вернулась поздно и думала, что я сплю. А утром Борька узнал, что Настя ничего не сказала, и поднял шум. Меня достали, конечно, и я даже не сломала ничего, только простыла. Ночью холодно было очень. Если честно, я думала, что они погибли. Попали под машину, тоже упали в яму. Я думала, что меня никто никогда не найдет, и пыталась выцарапать себе ступени. Пальцы быстро заболели, я сдалась. Кажется, даже уснула.

Тетя замолчала, а Лиза подумала – не может такого быть! Она специально все это рассказывает, чтобы вызвать жалость! Мама не могла так поступить.

— Я когда узнала, что она просто струсила, решила, что Настя мне больше не сестра. И что если она попадет в яму, я ее тоже не буду спасать. Ты, наверное, не помнишь, я приезжала, когда тебе было четыре года. Она уже тогда пила. Нет, нельзя сказать, что она тогда была в яме. Но я видела, что она туда падает. Твой отец бросил ее, сказал, что вы ему не нужны. А она его сильно любила. Никого, наверное, и не любила в этой жизни, кроме него. И начала пить. А я уехала. Мама умерла уже, только ее сестра у нас и осталась, но она давно ногами болела. Я бросила ее в этой яме, Лиза. И тебя.

Жидкий свет фонаря освещал детскую площадку. На качелях сидел мальчик. Лет десяти, прям как она тогда. Рядом никого не было, и Лиза подумала – интересно, он просто гуляет или тоже не хочет возвращаться домой?

Тетя Ира молчала. Лиза слышала ее дыхание, чувствовала, как та стоит совсем близко. Она провела ладонью по мокрой щеке, развернулась и сказала:

— Её – да. А меня ты все же вытащила.

Лицо у тети Иры сморщилось, плечи задрожали.

— Прости, – прошептала она. – Прости меня.

Лиза сделала шаг и обняла ее.

— Пошли пить чай, – сказала она. – А то от шампанского во рту пересохло. В следующий раз надо будет без него, ага?

Тетя кивнула, расплакалась еще больше и прижала Лизу к себе. Качели за окном перестали скрипеть, и Лиза увидела, как женская фигура взяла мальчика за руку и повела к дому…

Понравилась история?

Поддержите автора лайком и поделитесь своими мыслями в комментариях.

Муж, не подозревая о том, что жена дома, в телефонном разговоре с матерью открыл свою тайну

— А ну-ка, вот с этого места поподробнее! — с интересом прошептала Настя, смахивая с лица паутину и пыль. В её укрытии было не слишком чисто.

Сидеть здесь оказалось неудобно. Постоянно хотелось чихнуть и ноги уже затекли, но Настя ещё и не такие испытания вытерпела бы, только узнать, что задумал её благоверный.

Борис достаточно громко разговаривал с кем-то по телефону. Он только что вошёл в квартиру, хотя должен был находиться на своём рабочем месте.

Насте, которая сегодня тоже случайно оказалась дома посреди рабочего дня, было прекрасно слышно, о чём говорит супруг. А вот он, видимо, не подозревал, что жена рядом. И видеть её не мог, потому что она находилась в гардеробной.

Настя, вернувшись домой, всё же двинула этот злополучный шкаф в сторону, чтобы добыть папку с документами, которую шестилетняя дочка Полина, хулиганка, закинула наверх ещё неделю назад. Это она так пошутила. Играла, как объяснила потом матери исчезновение важных документов, необходимых ей по работе. Дочке, видимо, не хватало общения с родителями, и она таким образом хотела привлечь себе внимание — вместе поискать нужную вещь, а потом найти самой, и чтобы мама с папой её похвалили.

Папка соскользнула в промежуток между стеной и шкафом. И теперь, чтобы её достать, нужно было отодвинуть в сторону эту махину. Насте необходимы были эти документы по работе, и она попросила мужа об этом несколько раз. Но всё было бесполезно. Тот постоянно находил какие-то отговорки, каждый раз обещая выполнить её просьбу завтра.

— Нет, ну что ты предлагаешь, чтобы я всё бросил сейчас и стал двигать этот неподъёмный шкаф? Вот в выходной позову брата и всё сделаем.

Инфантилизм и лень мужа иногда поражали. Настя была совсем другой — деятельной и энергичной. Именно поэтому, когда сегодня шеф потребовал у неё договоры по последним сделкам, она решила съездить домой и самой вызволить из плена злополучную пластиковую папку, которая оказалась настолько лёгкой и скользкой, что создала женщине массу проблем.

— Сейчас привезу! — пообещала она начальству и решительно отправилась домой.

— Давно пора! Вы меня уже неделю обещаниями кормите! — недовольно высказался вслед уходящей сотруднице её шеф.

Шкаф она всё же сдвинула. Удивительно, как ей это удалось. Наверно, силы ей придала злость на мужа. Кроме папки, там обнаружилось ещё несколько пропавших недавно вещей и куча пыли.

— Сейчас я здесь всё быстренько пропылесошу и на работу — решила неугомонная Настя. — А назад его пусть муж двигает вечером.

Но тут с удивлением услышала, что в квартиру вошёл Борис. Он разговаривал по телефону, и был очень увлечён этой беседой.

— Вот те на! А чего это он прохлаждается? — спросила сама у себя Настя, с интересом прислушиваясь к тому, о чём говорил супруг.

Она уже было хотела выбраться наружу и задать Борису резонный вопрос. Но вдруг притормозила и замерла, держа в руках судьбоносную папку.

То, что эта папка стала именно такой, судьбоносной, Настя поняла уже через пару минут. Ведь если бы не она, не узнать бы женщине всего, что творилось вокруг неё в последнее время.

— Всё, я уже дома. Да, специально с работы отпросился, чтобы мне никто там не мешал вести такой щекотливый разговор. А как ты хотела? Начнут потом мужики вопросы задавать, ржать надо мной. Знаю я их приколы.

— Что? Какой-такой разговор? — удивлённо прошептала Настя, продолжая прислушиваться.

Теперь выходить уже не стоило. Нужно оставаться в укрытии как можно дольше. И выяснить, с кем и о чём ведёт свои щекотливые беседы её супруг.

— Давай, диктуй номер, я записываю, — продолжал Борис. — Ну обязательно позвоню тебе потом, что ты! Как я могу не позвонить? Да, и всё расскажу.

Борис отключился, какое-то время помолчал, а потом до Насти вновь донёсся его уверенный и громкий голос.

— Здравствуйте! Скажите, я могу у вас провести анализ на отцовство? — спросил муж официально.

— Что?! — опешила Настя в своей засаде. — А ну-ка, вот с этого места поподробнее!

Что он придумал? Это что за анализы такие? На какое отцовство? Он что, не верит, что Полина его дочь? Или у него ещё кто-то есть на стороне?

— Очень хорошо. Скажите, а сколько это будет стоить и как быстро я смогу получить результат? — продолжал Борис. — Так дорого? Вот это да! Ну это просто грабёж какой-то! Да понимаю я, что это не обычный анализ крови. Что вы мне объясняете. Я же не ребёнок! Ладно, а как долго он проводится? Да, понял вас. А что нужно? Секундочку, я всё запишу. Да, говорите, я записываю.

Пока Борис повторял и записывал всё, что он должен сделать, чтобы отдать материалы для проведения анализа ДНК, Настя раздумывала, как ей поступить.

Выйти сейчас и, хорошенько огрев чем-нибудь мужа, с пристрастием поспрашивать, чего такое он задумал. Или всё же посидеть и послушать ещё? Намерения Бориса ей были понятны. Но с другой стороны было пока неясно, какого ребёнка он имеет в виду. Вдруг у него действительно кто-то есть ещё, кроме Полины?

Закончив разговаривать с клиникой, где собирался проводить анализ, Борис, как и обещал пять минут назад, перезвонил матери.

Настя сразу поняла, что первый разговор у него был именно с её свекровью. С ней сын разговаривал всегда каким-то извиняющимся тоном. Как будто в чём-то провинился перед ней. Наверно, это шло с детства, когда суровая мать слишком строго воспитывала своих двоих сыновей. Мать свою муж любил и, как казалось Насте, даже побаивался. И теперь, судя по всему, выполнял именно её поручение. Иначе как объяснить тот факт, что каждый свой шаг он согласовывал со своей властной мамашей.

— Алло, мам, я всё выяснил. Да, только что звонил. Они мне объяснили, что и как делать. Но ты знаешь, такую цену загнули! Я просо в трансе. Как можно драть с людей такие суммы? Ведь мы просто хотим узнать правду. Имеем право, — начал Борис виноватым голосом.

Замолчав буквально на несколько секунд, чтобы выслушать ответ матери, Борис продолжил.

— Спасибо, мам! Я знал, что ты мне дашь эти деньги. Иначе Настя сразу просечёт, что что-то нечисто. Спросит, куда я такие деньги потратил. А я обманывать не умею, ты же знаешь.

— Не умеет обманывать! Во загнул! Ну давай, скажи мне, в ком ты сомневаешься, вра.жина ты эдакий! — прошептала потрясённая происходящим Настя. — Выдай все свои намерения тайные. Открой мне свои желания, под.лец!

Ей нужно было понять, в ком сомневается муж — в Полине, дочери, которая родилась у него в браке с ней, или в другом, нагулянном на стороне ребёнке.

Они познакомились с будущим мужем случайно. Борис подошёл к Насте в баре, где они с девчонкам праздновали получение дипломов. Веселились от души, плясали так, что все вокруг им аплодировали.

— Девчонки, гуляем. Мы теперь дипломированные юристы! Ура! — радостно кричали они на весь бар.

А потом какой-то скромный молодой человек, который со стороны наблюдал за их весельем, пригласил Настю на медленный танец. И тут же сказал, что никогда не встречал такую прекрасную девушку.

С того дня они стали встречаться. Борис красиво ухаживал, каждый день твердя Насте о том, что безумно влюблён и жизни без неё себе не представляет. Настя замуж не торопилась, поэтому согласие на брак Борису дала только года через два после их знакомства.

Девушка не планировала сразу полностью посвятить себя семье, погрязнуть в семейном быте, в детях и кастрюльках. Она была амбициозной, как и все молодые. Мечтала строить карьеру и зарабатывать деньги.

Но через год после свадьбы узнала, что ждёт ребёнка. Родилась Полинка, в которой они с мужем души не чаяли. И Насте всегда казалось, что Борис любил дочку даже больше, чем она сама. Слишком её баловал, слишком много ей позволял и прощал. А как они были похожи между собой, просто поразительно! Все знакомые и родня в один голос говорили, когда их видели вместе, — да тут никакой анализ ДНК не нужен!

Так почему же сейчас Борис засомневался в своём отцовстве? Или это было всегда, с первого дня появления Полины на свет? Или всё же дело здесь не в их дочери?

У Насти от напряжения разболелась голова. Какой ужас — она совершенно не знала человека, с которым прожила столько лет.

— Мам, ты здорово придумала с этим анализом, — продолжил Борис и наконец-то выдал свои намерения. — Всё-таки, чтобы решиться на такой серьёзный шаг, нужно на сто процентов быть уверенным, что у Лики сын от меня. В Полинке я не сомневаюсь, она со мной как две капли воды похожа. А вот Данилка на меня совсем не похож, и это очень настораживает.

— Вот под.лец! Когда же ты успел? — возмутилась Настя, по-прежнему сидя за шкафом.

«Значит, всё-таки, на стороне ребёнок. Лика какая-то, Данилка. Какая у тебя, оказывается, насыщенная жизнь, Боренька! А я-то наивная думала, что ты нас с дочерью любишь. Что меня обожаешь.»

Настя сделала глубокий вдох, чтоб немного успокоиться. Было отчего прийти в уныние и расстроиться.

А Борис, выслушав ответ матери, продолжал.

— Да, всё нужно проверять, ты абсолютно права, мама. Прежде чем принять такое важное решение — уйти к Лике и сыну, я должен быть на сто процентов уверен, что это мой сын!

То, что свекровь мутит воду, настраивая сына против жены, Настя догадывалась давно. И внучку свою она почему-то не любила так, как внуков от старшего сына. Полина отвечала ей тем же. Дети очень тонко чувствуют отношение к ним взрослых. Поэтому бывать у бабушки Жени, матери Бориса, девочка не любила. Предпочитала в этом плане родителей Насти.

Но вот то, что Боря ей не верен, да не просто гуляет потихоньку налево от жены, а уже и ребёночка прижил на стороне, вот это было для Насти стало полным откровением. А его планы бросить их с дочерью ради новых отношений — это вообще что-то с чем-то!

Женщина до такой степени была потрясена услышанным, что боялась даже пошевелиться. Потому что муж мог её услышать, и тогда нужно было бы выйти из своего укрытия и просто уб.ить его. Другого ей не оставалось. А чтобы этого не произошло, нужно успокоиться и всё взвесить. И только потом принимать решение, как отомстить этому непорядочному человеку, каким оказался ей супруг.

— Ты знаешь, мам, после того, как у Серёги из нашего отдела жена заявила при разводе, что сын не от него, я теперь с опаской думаю об этом. Давно уже. А ты как будто мои мысли прочитала. Если окажется, что всё хорошо, то меня ждёт новая жизнь. С новой женой и сыном, о котором я так мечтал.

Последнюю фразу Борис произнёс, уже выходя из квартиры.

Настя наконец-то смогла выйти из-за шкафа и размять затёкшие ноги. В руках она всё ещё держала папку, которую нужно срочно отвезти в офис.

Да, именно это она сейчас и сделает, а по дороге решит, как ей теперь поступать. Ведь всё, что она сейчас узнала, не сулило ей и дочери ничего хорошего. Развод, раздел имущества, Полина будет расти без отца, которого очень любит. Всё это нужно было осмыслить и обдумать.

В самые опасные и ответственные моменты жизни мозг Насти начинал работать по-другому. Включалось рациональное мышление, которое не раз спасало женщину в стрессовых ситуациях.

Она ехала за рулём на работу, а мозг её уже включил эту программу. Насте вспомнилось, как они поругались с будущей свекровью перед самой свадьбой. Повод был какой-то пустяшный, но Евгения Алексеевна тогда всех собак на неё спустила, показав своё истинное отношение к будущей невестке.

— И откуда ты только взялась на нашу голову? Всё делаешь поперёк, всё назло мне! И сына против настраиваешь! — кричала свекровь, расстроенная тем, что сын не сделал всё, что она просила в тот день. Он был занят с Настей — дел перед свадьбой было много.

Она тогда просто молча слушала, не могла и слова вставить.

— Вот Анжела, такая хорошая девочка. И Бориса любит! А ты… И где он только тебя откопал такую? Ведь так у нас всё хорошо было до тебя!

«Анжела! Ну конечно! Анжела, Анжелика! Она же наша Лика, которая с сыночком Данилкой! Вот оно что! Значит, свекровь никак не уймётся, просто спит и видит рядом с Борисом эту хорошую девочку, которая, вероятно, виртуозно умеет плясать под её дудку?» — Настя даже головой покачала от удивительного открытия, сделанного только что.

— Ну значит, всё правильно я когда-то поступила. Подстраховалась на такой именно случай. Значит, вой/на! — уверенно произнесла женщина вслух. — Не я её объявляла, но я к ней давно подготовилась!

После того ужасного скандала, который закатила свекровь за неделю до свадьбы, Настя даже отказалась идти с Борисом в загс. И ему стоило огромных усилий уговорить её тогда.

— Хорошо, — сказала она. — Но у меня одно условие. И это будет гарантией того, что однажды ты, как и твоя мамаша, не предашь меня.

— Я на всё согласен! И предавать тебя я не собираюсь, — пылко заявил влюблённый Борис.

— Тогда сегодня же оформим покупку квартиры, которую мы уже выбрали с тобой. Деньги у нас есть. Чего ждать? И оформим её на меня. До бракосочетания. Ты же мне веришь? А если не веришь, подпишем у нотариуса договор, в котором будет указана сумма, твои деньги, что ты вложил в квартиру. Я тебя никогда не обману, поэтому бояться тебе нечего. А если что — у тебя будет договор. Согласен?

— Да! Согласен. Пиши.

Настя быстро накидала договор в произвольной форме и сказала, что завтра на работе подпишет его у нотариуса.

Ни разу до этого момента она и не вспоминала о том смешном договоре, который никто, конечно же, не подписывал, и никакой юридической силы он не имел. Важно было другое. Квартира, купленная ею до вступления в брак, была только её собственностью.

Тогда никто о разводе и предательстве не думал. Они любили друг друга. И планировали всю жизнь прожить вместе.

Отдав папку с документами шефу, Настя ушла на рабочее место и стала обдумывать, что она будет теперь делать.

А потом вышла в большой холл, где стояли мягкие диваны в окружении живых растений и где офисный народ мог слегка расслабиться и отдохнуть, и набрала номер свекрови.

— Слушаю тебя, — невежливо ответила Евгения Алексеевна.

— Слушайте и внимательно! Мне, в отличие от моего пока ещё мужа, ждать результатов теста ДНК нет смысла, я и без теста знаю, что он мне изменяет.

— Что? С чего ты взяла? — растерялась мать Бориса.

— Неважно. Важно другое. Я не знаю, где живёт ваша Лика и её отпрыск и есть ли возможность поселиться там самому Борису, но только начиная с сегодняшнего дня в моей квартире он больше жить не будет, — спокойно продолжала Настя. — И на развод я сегодня же подам.

— В какой это — твоей? С ума сошла? Эта ваша общая квартира! И Борис в неё вложил столько же, сколько и ты! — закричала Евгения Алексеевна. — И если уж ты собралась разводиться с ним, то готовься к разделу квартиры!

— Нет, это моя квартира. И делить мы её не будем. Вам, наверное, Боренька никогда об этом не рассказывал, боялся вас. Ну это ваши проблемы в таком случае.

— Что ты несёшь? Глупое смешное вранье! — не хотела верить ей свекровь.

— Нет, я не вру, не имею подобной привычки. Факты таковы, что квартиру мы купили до бракосочетания и оформили её на моё меня. С вашей семьёй, оказывается, ухо востро надо держать. Вот я и подстраховалась. И как видите, не зря!

— Этого не может быть! Я сейчас Боре позвоню! Я всё выясню!

— А это сколько угодно. И скажите ему заодно, что его вещи сегодня вечером можно будет забрать у соседей. А мы с дочкой уедем к моим родителям, чтобы не травмировать ребёнка некрасивыми сценами.

Настя отключилась и решила, что пора ехать домой и выкинуть из квартиры всё, что связано с подлым изменником. И заявление на развод подать. Но это можно сделать и позже. Благо, сейчас это не проблема — открыл интернет и вперёд!

Когда Борис приехал с работы домой, то удивился. Он готовился к серьёзному и неприятному разговору, не поверив матери, что Настя способна на то, что пообещала сделать. Готовил речь с оправданиями. Но его ждал сюрприз.

В квартире был другой замок, а на двери приклеена записка о том, что его вещи в 17 квартире.

Забрав чемоданы, Борис поехал к матери. Лика с сыном пока обитали у своих родителей. Жить с ними было бы странно, тем более, что Борис ещё не сделал тест на отцовство. И не был уверен, что Данилка его ребёнок

— Как ты мог так профукать свои деньги? — кричала на него мать. — Где ты теперь жить будешь? У меня? Да ещё и Лику с ребёнком сюда притащишь?

— Ну а где же ещё? Потом что-нибудь придумаем.

— Ты уже один раз придумал! Теперь вот расхлёбывай. Остался без угла и без денег. Всё-таки не зря я невзлюбила твою Настю с первого дня. Какая под.лая она оказалась всё-таки! Непорядочная и мер.зкая! Ну я этого так не оставлю!

— Да, непорядочная, — согласился Борис. — А ведь обещала мне когда-то…