Маме нужно веселиться
Кира не нагулялась. Это она поняла сразу, как только забеременела.
С Вадиком они женаты не были. Он был старше ее на семь лет. Это был взрослый и ответственный мужчина, который так необдуманно связался с молодой девушкой. Его вдохновляла ее энергия, молодость, страсть. Сам-то уже не был так заряжен, вот и подпитывался от Киры.
Но они решили расстаться, притом желание было обоюдным. Вадим устал от ее капризов и стремления вечно где-то зажигать, а Кире захотелось связать свою жизнь с кем-то не таким скучным и занудным.
А тут беременность. Неожиданная и незапланированная.
Конечно, Кира тут же сообщила Вадиму. Расстались они всего неделю назад, когда Кира и не догадывалась о своем положении.
— Я не буду рожать, — уверенно проговорила она. – Мы не вместе, я еще так молода! Мне всего двадцать три, вся жизнь впереди!
— Но это же ребенок… Наш ребенок. Ты сможешь потом спокойно спать, зная, что прервала жизнь этому малышу?
Кира погладила рукой живот. Конечно, она еще физически не чувствовала, что в ней зародилась новая жизнь, но ощущала это душой.
Кира тогда расплакалась, сказала, что она не нагулялась, что ей хочется вечного праздника! А какой праздник с маленьким ребенком? И как она его вообще будет поднимать? На зарплату консультанта из магазина косметики?
И Вадик тогда поклялся, что во всем будет ей помогать. Ведь он очень хочет этого малыша.
И Кира согласилась. Через девять месяцев она родила дочку, которую назвали Александра.
Когда Кира на нее смотрела, то даже поверить не могла, что ее могло бы и не быть. В тот момент она была очень благодарна Вадиму за то, что он отговорил ее от аборта. Ведь малышка была такой хрупкой, такой красивой. И уже безумно любимой.
Но первая эйфория прошла очень быстро. Несомненно, Кира очень любила свою дочь. Но она не привыкла быть в четырех стенах, привязанная к ребенку. Ей хотелось свободы, хотелось с кем-то встречаться, хотелось, как и прежде, танцевать до утра. Но она оказалась всего этого лишена.
Правда, Вадим не обманул, он очень сильно помогал. Когда у Сашеньки были колики, и Кира позвонила ему в истерике, он тут же примчался. И почти весь день он провел с дочкой, давая ее маме отдохнуть.
Он гулял с ней в выходные, умел менять подгузники и купать. Вадим очень сильно помогал материально. Давал Кире достаточно денег и никогда не требовал отчета. Даже если часть этих денег она тратила на свои прихоти. Он прекрасно понимал, что ей сложнее и нужно себя как-то радовать.
Между Кирой и Вадимом возникли дружеские отношения. Любви между ними уже давно не было (если она вообще когда-то была), зато была любовь к их дочери, связывающая их.
Первый раз Кира оставила Сашу у Вадима, когда той было всего четыре месяца.
— Покормишь ее смесью, я все равно собираюсь скоро бросать кормить, — проговорила она. – А мне нужно отдохнуть. У подруги день рождения, хочу, как прежде, веселиться.
И Вадим согласился. С дочкой он управлялся замечательно и понимал желание ее мамы отдохнуть.
Со временем такие визиты стали чаще. Кира, впервые вырвавшись из дома, поняла, как ей не хватало всего этого. И как она скучала по веселью и разговорам с друзьями.
Поэтому она решила себе не отказывать в этом удовольствии, учитывая, что у Саши есть еще и отец.
Вадим уже начал напрягаться. Если раньше Кира привозила дочку на ночь раз в две-три недели, то теперь стала каждую неделю, так еще и на два дня.
Он не против был провести время с Сашей. Но когда Кира ее забирала, было видно, что ее мучает похмелье и другие следы ночной тусовки.
Он решил, что надо с этим завязывать. Хотя бы на постоянной основе. И когда Кира в следующий раз его попросила забрать ребенка, он отказался.
— Не дело это, Кир, все выходные пить и гулять. Ты же мать, ты должна нести ответственность.
— А ты отец! – огрызнулась женщина. – Легко тебе говорить, учитывая, что ты свободен и волен делать, что хочешь! А мне тоже хочется веселиться!
— Ну не каждые же выходные! Я могу взять Сашу, если тебе нужно расслабиться. Полежать в ванне, почитать книгу, поухаживать за собой. Но на гулянки я тебя отпускать не намерен. По крайней мере, так часто.
Кира злилась, но поделать ничего не могла. В эти выходные ее друг закатывал грандиозную вечеринку. И там будет много свободных мужчин. Кира не собиралась ставить крест на своем личном счастье.
— И что с тобой делать? – спросила она, посмотрев на дочку. – Не с собой же тащить?
А потом Кире в голову взбрела, как она думала, гениальная идея. Ведь дочка сейчас стала спать всю ночь. Ближе к одиннадцати она засыпает, а потом просыпается около семи. И если Кира уйдет, ничего страшного не случится. В полночь выйдет из дома, а вернется часа в три ночи. И тогда можно и поспать немного.
Так она и сделала. Оставила ребенка одного. Конечно, Вадиму об этом она сообщать не собиралась, прекрасно понимала, что ему это точно не понравится.
Кира стала так делать очень часто. Она считала, что счастливая и отдохнувшая мать гораздо лучше для ребенка, нежели та, которую закрыли в четырех стенах. За малышку она не переживала, ведь та еще пока не научилась вставать, никуда из кроватки не денется.
Но Вадим узнал. Совершенно случайно. У него был ключ от квартиры Киры, на всякий случай, так сказать. И как-то вечером он не смог до нее дозвониться. Испугался, приехал. Дверь ему никто не открывал, хоть и было уже довольно поздно. И тогда он сам вошел.
Вначале он решил, что Кира с Сашей куда-то уехали. Может, к Кириной сестре в другой город. Но он удивился, что она его не предупредила.
А потом он вошел в комнату дочери и увидел ее спящей. А вот Киры дома не было.
Он все же дозвонился до нее и закатил жуткий скандал. И когда Кира вернулась, они еще до утра выясняли отношения.
— Если ты ее любишь, ты должна о ней заботиться! – кричал Вадим.
— Я ее безумно люблю, но и себя люблю! А ты же меня не отпускаешь погулять!
— Потому что ты уже не подросток! Пора повзрослеть, Кира!
Когда они успокоились, женщина пообещала Вадиму, что больше не оставит ребенка одного. А он пообещал, что будет забирать Киру на выходные раз в месяц. На том и порешили.
Но буквально через неделю Киру позвала ее подруга на день рождение. И Кира попросила Вадима посидеть. Но он отказался, сказал, что у него в этот день командировка.
Кире очень хотелось туда попасть. И она решила, что раз у отца Саши командировка, он и не узнает, что она ушла.
А Вадим словно почувствовал то дикое желание Киры снова пуститься во все тяжкие. И в последнюю минуту он отменил командировку. И приехал к дочери.
Да, все так и было, как он предполагал. Сашенька спала, а Киры просто не было.
Вадим знал, что несмотря на образ жизни его бывшей девушки, она свою дочь и впрямь очень любит. Просто она безответственная, не понимает всей опасности. И объяснять бесполезно. И тогда он решил ее проучить.
Он забрал Сашу, а дверь в квартиру оставил открытой.
Когда Кира вернулась, то очень удивилась, что дверь открыта. Она была уверена, что закрывала ее. Но, может, она в такой спешке уходила, что и впрямь забыла?
А когда Кира не нашла дочь в своей кроватке, то безумно испугалась. Страх пробрался куда-то под кожу, парализуя ее.
Она думала, что все же Саша смогла встать и упала. А потом отползла куда-то.
Кира искала ее по всей квартире. Звала, кричала. Надеялась услышать ее плач откуда-нибудь. Но нет, дочери не было.
Тогда она позвонила Вадиму.
— Ты забрал ребенка?
— Что? – Вадим сделал вид, что спал. – Ты о чем? Что с нашей дочерью?!
— Вадик, — Кира заплакала, — я не знаю, что делать! Ее кто-то похитил!
— А ты где была?!- закричал мужчина.
— Я буквально на пару часов отошла! Пришла, а дверь открыта, а Саши нет!
— Ты еще и дверь не закрыла? Кира, чем ты думаешь? Я тебя предупреждал, что нельзя ребенка одного оставлять! Господи, что ты наделала?!
— Я сейчас позвоню в полицию, — задыхаясь от плача, проговорила она.
— Подожди, не звони. Я вернулся уже из командировки, сейчас приеду и мы решим, как лучше быть.
Кира прислушивалась к Вадиму во многих вопросах, поэтому согласилась. И из-за стресса у нее даже не возникло вопроса, почему бы сразу не обратиться в полицию.
Пока Вадим ехал, Кира себе места не находила. Она просила прощения у своей крошки, обещала, что, если ее найдут, она больше никогда не оставит ее одну.
Сейчас Кира четко осознавала, что не нужны ей все эти гулянки. Что ее ребенок ей дороже жизни. И что Вадим был прав: пора взрослеть.
Вадим приехал вместе с дочкой. Когда Кира увидела Сашу, то сразу бросилась к ней. Обняла, прижала к себе, стараясь не разбудить. Киру всю трясло, еще никак не хотело приходить понимание, что все закончено.
А уж потом, когда она успокоилась, она набросилась на Вадима.
— Как ты мог?! Ты представляешь, какой я пережила ужас?!
— Представляю. А теперь ты представь, что, если бы не я ее забрал. Что если бы ты и впрямь забыла закрыть дверь, и какой-нибудь наркоман без принципов сюда забрался? Представь, что твоя дочь могла бы выпасть из кроватки и удариться головой. Представь хотя бы, как она испугалась бы, если бы проснулась, а мамы нет?!
Кира замолчала. А потом просто кивнула. Она еще злилась на Вадима, но в глубине души понимала, что он прав. Что нельзя так поступать.
— Я тебе обещаю, что больше никогда ее не оставлю, — тихо проговорила она. – Я поняла, как сильно ею дорожу.
— А я обещаю, что всегда помогу. Если будет трудно, если ты сильно устанешь. Но не ради вечеринок до утра с сомнительными людьми. Кира, ты должна стать взрослой. Потому что на тебе уже большая ответственность.
С того момента все изменилось. Да, Кира иногда встречалась с друзьями, но только когда Саша была у папы. И это уже были не отвязные вечеринки, а тихие посиделки в кафе. Она и сама вскоре поняла, что переросла все это. И что хочет быть ответственной и самой лучшей мамой на свете.
Понравилась история?
Поддержите автора лайком и поделитесь своими мыслями в комментариях.
Дьявольские подарки свекрови
Когда жена Славы дохаживала последний месяц беременности, его мать подарила будущей внучке стёганное одеялко. Лариса Дмитриевна любила шить, это было её развлечение. Одеяльце было лёгким, пуховым, из разноцветных кусочков материи и, так как ждали девочку, сверху она нашила обмётанную зигзагом бабочку. Подойдя к дверям квартиры сына, Лариса Дмитриевна предварительно достала из пакета подарок, чтобы сходу поразить молодых.
— Во-о-от… Смотрите как я для вас настаралась. Несколько месяцев шила! В машинке не стирайте только, пух собьётся, лучше мне отдавайте, я сама. А так оно уже чистое, — с гордостью передала она невестке своё творение, ожидая, очевидно, похвалы или хоть какой-нибудь благодарности.
— Спасибо, мама, очень красиво, — с улыбкой сказал Слава, принимая от матери зимнюю шапку и перчатки, и помогая ей снять пальто.
Таня, так звали невестку, лишь промычала что-то распухшими губами и, не рассматривая одеяло, кинула его на тумбочку. Живот её уже был настолько огромен и высок, что на него без проблем можно было ставить целый поднос. Ежеминутно придерживая его то одной рукой, то другой, Таня вперевалку, как утка, ходила по квартире с кислым выражением лица, давая понять всем и каждому насколько ей тяжело и вообще лучше её не трогайте. Распухла она знатно, щёки стали круглыми, как наливные яблоки, а ноги напоминали две несокрушимые колонны. Врачи сказали — отёки. Лариса Дмитриевна старалась относиться с пониманием и терпением к невестке, всё у них было нормально, а тут период такой непростой, что гнать на поворотах надо бы полегче, с остановками… И Лариса Дмитриевна скукожила сочувственное лицо, давая понять Тане, что она всё понимает, сама женщина.
— Тяжело тебе, да? Поздняя беременность, Танечка, что же ты хотела. Сорок лет для родов уже возраст… Я последнего в тридцать пять родила, и то горя хлебнула. Весь первый месяц с температурой под сорок — воспаление почек пошло, белок нашли в моче. Катетером скорее всего занесли инфекцию. Ну я рассказывала тебе.
— Ага, раз десять уже, — довольно грубо отозвалась Таня.
— Тань! — предупредил её Слава и виновато зыркнул на мать.
Таня капризно расплющила губы и неповоротливо развернула курс в сторону комнаты:
— Пойду прилягу. Скорей бы родить уже, мочи нет.
— Ты, мам, не обращай внимания, нервы у неё, не спит почти, — оправдался Слава за жену.
— Нормально, нормально, я с пониманием, — отмахнулась Лариса Дмитриевна и вдруг просияла: — А вот и мой золотой мальчик! — обняла она старшего, пока единственного внука. — А что ты так долго не выходил встречать бабушку?
— Игру заканчивал, ба. Папа дал мне свой ноутбук, — отвечал мальчик и тёрся лицом о бабушкин живот.
Бабушка хохотала, потому что внук щекотал её.
— Ой, а что это у тебя на щеке за сыпь? — обеспокоилась Лариса Дмитриевна, рассмотрев внимательно внука.
— Да аллергия какая-то, — ответил Слава. — Жить будет — не умрёт.
— Мда уж, — поджала губы бабушка, — ответственность у вас так и зашкаливает.
Федя потащил бабушку за руку, она бросила на ходу:
— Там шоколадка в пальто, Слав, достань для Феденьки. Только теперь не знаю можно ли ему… Что вы тут? Живёте? В школе всё хорошо?
— Средне, — юльнул внук от неприятной темы.
— О! А что так? — допытывалась бабушка, проходя на кухню и усаживая подле себя внука.
— Скучно, вот что. Всё уроки, да уроки и ничего интересного. И мальчишки у нас дерутся.
— О как! — с иронией подняла брови Лариса Дмитриевна. — Но ведь и ты у нас, Феденька, в этом плане не промах.
— Ага, и не говори, — подтвердил отец, наливая воду в электрический чайник, — и месяца не проходит, чтобы нас в школу не вызвали.
— Ты чего дерёшься, Федь? — вновь, на сей раз серьёзно, поиграла бровями бабушка.
— Они первые, — упрямствовал мальчик.
Из комнаты заорала Татьяна:
— Он у нас в первом классе таким не был, а во втором как сглазил кто! Вот до чего доводит похвальба неискренняя, меньше надо его «золотым» называть!
«Ишь какая ушастая, — с досадой подумала Лариса Дмитриевна, — и на что намекает? Только я говорю на него «золотой»… Это я что ли неискренне люблю Федю?»
Слава спешно прикрыл кухонную дверь и снова виновато скосил глаза на мать. Ларису Дмитриевну не проведёшь — она сына знала как облупленного, с первого взгляда могла определить когда тот врёт, боится, переживает или банально хочет в туалет. Повздорили небось! Но это не её дело, пусть разбираются сами. Она решила сменить тему.
— Слав, а куда ты ту картину повесил, что я с моря привезла? Хочу глянуть как смотрится. Я думала вы на кухню её — она же с фруктами. Специально выбирала в оранжевых тонах, под цвет вашего уголка.
Слава завис с одноразовым пакетиком чая над кружками.
— Да мы это, ма… Не повесили ещё. Руки не дошли как-то.
— За четыре месяца не дошли?! Во даёшь! У тебя ведь и гвоздь, вот он, вбит уже, торчит бесхозный. Тащи её сюда, сейчас примеряемся, — потребовала Лариса Дмитриевна, — картина хорошая, маслом написана, она вам свежести добавит.
— Мы сами! — резко, как ужаленный, вскричал Слава. Лариса Дмитриевна чётко уловила в его голосе ложь и растерянность. Она с недоумением воззрилась на сына.
— Мы потом, мам, — примирительно объяснил Слава. — Я её засунул куда-то, а куда — забыл. Искать надо. Тебе в чай холодной воды добавить, чтобы не горячим был?
Лариса Дмитриевна кивнула и в этот момент к двери рванул Федя.
— Меня мама зовёт!
Лариса Дмитриевна обеспокоенно посмотрела на спину сына.
— Слава… — тихо спросила она, пользуясь отсутствием внука, — у вас всё нормально?
— Да, да, мам, всё хорошо.
Слава выставил перед матерью чай и открыл упаковку печенья, потом вспомнил, что у них завалялись на верхней полке «рафаэлки», подальше от глаз сына, и достал их тоже.
— Я попросить тебя хотел — мне в командировку через неделю, на три дня всего. Если Таня в это время начнёт рожать — поможешь?
— Да в чём вопрос! Возьму за свой счёт! Без проблем. И за Федей присмотрю. А вот и он!
Вернулся понурый Федя. Он безрадостно взял печенье. На столе оставалась лежать нетронутая бабушкина шоколадка. Федя почему-то глянул на неё с обидой. Лариса Дмитриевна принялась её распаковывать.
— Ба, я не буду. Мама сказала… — тут он на отца глянул по-странному, — мама сказала, что сладкое только после нормальной еды.
— Так давайте я приготовлю, помогу вашей маме! — вскочила Лариса Дмитриевна, обрадовавшись, что может быть по-настоящему полезной.
— Я сама! Не надо ничего готовить! — истошно заорала на всю квартиру Татьяна и закашлялась от усердия, — там, кхэ-кхэ, картошка фри замороженная, разогрею да и всё, будет с него.
— Ох, Господи… — вырвалось у Ларисы Дмитриевны и она закончила уже мысленно: «Не оттуда ли аллергия, что кормят ребёнка всякой дрянью?»
Чувствовала Лариса Дмитриевна, что молодые что-то от неё скрывают и интуиция подсказывала ей собственную причастность к происходящему. Она поделилась мыслями с мужем.
— Да не бери в голову, — посоветовал муж, — беременная баба мозгам не хозяйка. Родит — и успокоится.
— Нет, ну я-то им ничего плохого не сделала, правда, Саш? А то может я за собой не замечаю?
— Вы видитесь два раза в месяц, когда бы ты успела.
— А может Таня обижается, что мы мало помогаем? Она мне, когда Федя ещё маленький был, невзначай говорила, что вот, мол, у других бабушки с детьми помогают, а она всё сама, нет у них таких бабушек. И что мне? Преподавание из-за этого бросать? Что мне делать на пенсии? Я люблю Федю и внучку будущую люблю, но считаю, что пока есть запал, имею право и поработать, не каждому работа в радость. Я своё уже отнянчила, двоих подняла и тоже без чьей-либо помощи. Вот радости-то опять сидеть по шею в пелёнках…
— Ой, ну всё! Растарахтелась! Не хочешь — не нянчи, кто тебя заставляет! Работай в своей музыкальной школе и не заморачивайся.
— Чувство вины у меня есть, понимаешь.
— Нет.
— Это потому что у тебя диапазон эмоций как у чайного блюдца, — съязвила Лариса Дмитриевна. — Ладно.
В ту же ночь, когда Слава отправился в командировку, Татьяне припёрло рожать. Прямо с работы Лариса Дмитриевна помчалась к Феде, чтобы мальчик не остался один. Она заранее договорилась, что её на три дня подменят. И решила Лариса Дмитриевна за эти три дня наверстать всё упущенное, расположить к себе, так сказать невестку, чтобы та не думала чего, не обижалась.
Дело было в декабре и как раз бабахнули морозы под минус 35 градусов. Татьяна родила не очень благополучно — ребёнок глотнул околоплодных вод и вскоре попал в реанимацию. Морозы не остановили Ларису Дмитриевну перед необходимостью подвига — сразу после родов потащилась она к Татьяне с сумкой полезных продуктов и между йогуртом без добавок и зефиром вклинила записку: «Танечка, крепись! Самое тяжёлое время в больнице — это первая ночь. Напиши, что тебе принести завтра? Может курицу с овощами пожарить?»
Таня ответила, что ничего готовить не нужно, их в роддоме кормят достаточно.
Лариса Дмитриевна взяла отпуск на две недели, чтобы поухаживать за мальчиками — Федей и Славой, — и про Таню тоже не забывала, каждый день звонила, приезжала тоже каждый день, несмотря на мороз, даже если Татьяна просила одни прокладки.
— Как ты себя чувствуешь, моя хорошая? Спасибо за внучку!
Перед выпиской вылизала Лариса Дмитриевна всю квартиру сына, при этом деликатно не заглядывая в шкафы и ящики, чтобы не обвинили её, не дай Бог, в том, что она где-то рыскала. После работы, делая круг по городу на автобусе, иногда заезжала к ним, чтобы помочь Тане с ребёнком:
— Иди поешь, — говорит, — ты кормящая мама, тебе надо хорошо питаться, а я понянькаюсь.
Старалась Лариса Дмитриевна не замечать, что Таня не очень-то рада её визитам. Похозяйничает маленько на кухне — и домой. В один день, в свой выходной, пришла она, а Таня с ребёнком вся уморенная. Лариса Дмитриевна, квохча, выставила на кухонный стол большие контейнеры: с картофельным пюре и тефтелями.
— Тепленькие ещё! Поешь?
Татьяна кинула на неё враждебный взгляд и постучала ногтем по баночке с мёдом.
— Знаете, а в мой мёд кто-то соли насыпал.
И смотрит проницательно на свекровь. Лариса Дмитриевна непонимающе похлопала ресницами.
— Может он как-нибудь окислился? Чудеса!
— Вы хотите сказать, что мёд соль вырабатывает?
— Так а мне почём знать что у вас с мёдом?
Татьяна открыла баночку и засунула туда чайную ложку.
— Хотите попробовать?
— Нет.
— Ну конечно! Сами свою отраву есть не станете.
Лариса Дмитриевна отшатнулась всем телом:
— Ты что говоришь такое? По-твоему я туда соли насыпала? Зачем мне это делать?!
— Ну я точно не могу знать зачем люди колдуют, может от ненависти или со свету сжить пытаются. Это по вашей части больше.
— Таня, ты что мелешь?! — вытаращила глаза Лариса Дмитриевна.
Таня закричала, перекрикивая новорожденную:
— Я как этот мёд съела, так к вечеру у меня в одной груди застой молока пошёл! Еле сцедила! Хватит колдовать на нашу семью!
— Я?!! Колдую?!!..
На сей раз Лариса Дмитриевна вытаращила глаза так сильно, что стала похожа на старый добрый УАЗик.
— Да, вы! — уверенно заявила Татьяна ошарашенной свекрови. — Три месяца назад, ещё перед родами, я ходила к гадалке и она сказала, что вы наводите на нас всякую гадость через еду и предметы! Я всегда знала, что не нравлюсь вам! После каждого вашего визита или я заболеваю, или Федя!
— Таня, ты сошла с ума… — схватилась за сердце Лариса Дмитриевна.
— Да неужели?! А я вам сейчас докажу! Не хотела, конечно, но раз уж…
Татьяна полетела на балкон и достала из кучи барахла, которое месяцами накидывалось друг на друга так, что к окну было не подойти… она достала то самое стёганое одеялко, которое сшила для внучки Лариса Дмитриевна. Одеялко было смятым, в пятнах от велосипедной смазки (велик тоже стоял на балконе) и распоротым в нескольких местах. Пока Таня его несла, из него продолжил вылетать пух. Этот пух стелился по полу, как первый робкий снег. Татьяна рывком засунула руку в одну из дыр, выудила оттуда скомканные перья и сунула под нос ошарашенной Ларисе Дмитриевне.
— Вот, смотрите! Что это? Специально для вас сохранила, чтобы вывести на чистую воду! Перья сплетены между собой!
Лариса Дмитриевна пребывала в таком шоке, что даже не находилась с ответом.
— И хватило же у вас совести колдовать на новорожденного ребёнка!
— Таня, я ничего не делала, это случайно…
— Ага, ага! Знаем мы, как вы, ведьмы, притворяться умеете! Только я тоже не д*ра, и все ваши якобы от чистого сердца подношения выбрасываю в мусор! И в роддоме я тоже ничего из вашего не ела, и игрушки все выбросила, и всё, что вы Феде за последние четыре месяца дарили, разбивала и относила на свалку!
Татьяна уже совсем потеряла над собой контроль. Красная, как кирпич, и такая же твёрдолобая, она перекрикивала и плачущего ребёнка, и саму Ларису Дмитриевну, оттесняя её к двери, крича беспрестанно:
— Ведьма! Нечистая сила! Дьявольское отродье! Вон из моего дома!
Вытащив из холодильника бутылочку со святой водой, Татьяна до того разошлась, что обрызгала этой водой Ларису Дмитриевну…
В какой-то момент Лариса Дмитриевна пришла в себя и посоветовала Тане записаться к психиатру.
— И ещё, дорогая Таня! Была бы я ведьмой, то обязательно наколдовала бы тебе мозгов, но так как ничего подобного за тобой не замечается, то и говорить не о чем!
Мужу Ларисы Дмитриевны очень понравилось предположение о том, что его жена ведьма. Он начал фантазировать на эту тему, предлагая Ларисе Дмитриевне войти в роль и шептать что-нибудь в сторону при виде невестки или приходить к ним с метлой и, оставляя на пороге, говорить: «как быстро я сегодня до вас долетела! Хорошо что не надо больше прятаться!».
— Или, хи-хи, — не успокаивался муж, — подними опять тему с мёдом и скажи: «Соль в мёд? За кого ты меня принимаешь, Таня?! Я потомственная колдунья! Я сделала куклу и назвала твоим именем, и тыкаю в неё иголки каждый день! И как ты думаешь, почему у тебя зуб мудрости то и дело побаливает? Потому что я, каждый раз приходя к вам, смачно плюю на твою зубную щётку!»
Но Ларисе Дмитриевне было не до смеха. Поговорив с сыном, она выяснила, что всё, сказанное Татьяной правда: сладости и игрушки, подаренные внуку, выбрасывались, картину с моря Таня порубила на куски, всю еду, которую готовила Лариса Дмитриевна, жертвуя своим отдыхом, Татьяна вываливала под окнами уличным котам… И бедный Слава не знал что делать с Татьяной. В остальном-то она адекватная, нормальная женщина… Но вот такой заскок.
— Ты просто, мам, не приходи пока к нам и ничего не дари. Она поймёт, что хоть с тобой, хоть без тебя, всё равно случаются неприятности — и успокоится.
Но прошло уже два года с той поры. Слава с детьми приходит в гости к родителям без Татьяны. А Лариса Дмитриевна больше совсем-совсем не лезет в их семью, и подарки внукам тоже не дарит: на дни рождения и праздники переведёт энную сумму сыну на карточку и всё на этом. С чудиками лучше не связываться! Тем более Таня продолжает свято верить в свой бред. А за стёганное одеялко Ларисе Дмитриевне до сих пор очень обидно.
Понравилась история?
Поддержите автора лайком и поделитесь своими мыслями в комментариях.
