Богатые родители нарядились бедными на знакомство с женихом дочери, чтобы он бросил «бесприданницу»

— Нин, ну зачем всё это?

Нина Григорьевна присела рядом с мужем и вздохнула.

— Коль, если честно, я и сама не знаю. Ну, вроде бы всё хорошо но вот не верю я ему, не верю в его искренность. Понятно, что Катя влюблена, что никаких недостатков не видит.

— Я понимаю. У меня у самого какое-то чувство двоякое. Но я всё списываю на то, что нам просто не хочется отдавать нашу Катюшу никому.

Нина упрямо помотала головой.

— Коль, если всё хорошо, то скажем, что просто пошутили. Ну не знаю, придумаем что-нибудь.

— Едем, Нин?

— Хорошо, едем. Я правда очень неуютно себя чувствую в этом дешевом наряде. Не дай Бог, увидит кто-нибудь.

— Ой, поверь, никто тебя не узнает. Да и смотреть на тебя не будут. Люди нашего круга редко замечают тех, кто где-то там внизу.

Николай вздохнул: его жена уже много лет помогала именно тем людям, которые находились внизу, помогала восстанавливать документы, помогала с работой. Кто-то срывался и снова скатывался вниз, а кто-то жил, работал, иногда весьма успешно. Но она не всегда занималась этим.

Было время много лет назад, когда Нина, отчаявшись родить ребёнка, махнула на всё рукой и просто, как она сама говорила, пошла вразнос.

Тогда их семейная жизнь висела на волоске. Нина просто не слышала Николая, приходила всё позже, качало её с каждым разом во всё более сомнительные компании.

Потом она поняла, что пора бы заканчивать с этим делом. Поклялась себе, что если выберется живой и невредимой, то больше ни капли в рот не возьмёт.

В той дурной компании были люди, которым море по колено, а спиртное их не очень-то интересовало, потому что они давно уже были привязаны к совсем другим веществам.

А ещё там была беременная. Она, больно схватив Нину за руку, прошептала:

— Спаси меня! Спаси меня и мою девочку!

Схватки у неё начались прямо на улице. Пока к ним ехала скорая, молодая женщина рассказала, что она сирота, что влюбилась, но избранник оказался вот таким. Духа уйти не хватило, потому что жильё её уже было продано.

При родах женщина умерла.

Так в их семье появилась Катя. Они переехали, и никогда никто даже подумать не мог, что Катя им не родная.

С тех пор Нина не могла пройти мимо чужой беды. Николай забыл всё, что было. Они начали с чистого листа. Любил он Катюшу сильно, Нину любил. Всё для них делал и многого добился. Теперь их доченька, их маленькая девочка, которой правда стукнуло уже 24, собралась замуж за какого-то никому не известного парня.

Они всегда были в курсе всех её дел, всех знакомств. Нина звонила дочке несколько раз в день, отец тоже постоянно волновался. А тут всё тихо, в тайне от них. Это очень настораживало. Скорее всего, этот Никита уговорил её, чтобы девочка не сообщала родителям, ведь они всегда были в курсе всех её дел.

Никита на первый взгляд был вполне нормальным парнем, к Кате очень хорошо относился, улыбался. Но они-то понимали: всё это не просто так. Раз Катя его скрывала, значит, не просто так эта таинственность…

Нина вообще не ожидала от дочери такого, ведь пару раз, когда Катя начинала с кем-то встречаться, они с отцом успевали открыть глаза на избранника прежде, чем всё заходило слишком далеко.

Родители Никиты жили в пригороде, и Нина с Николаем решили добираться на электричке. Именно так и добирались бы люди практически без денег. Они были уверены: как только эта семейка узнает о том, что денег у них нет и не водится, то отношение к Кате сразу изменится, и Катя узнает, кто рядом с ней.

И тогда всё станет на свои места, они спасут их девочку от необдуманного шага. Катя снова будет проводить вечера дома с ними, и всё будет очень хорошо, именно так, как было до этого.

В электричке, усмехнувшись, Николай произнёс:

— Я уже успел забыть, как это всё увлекательно. Почти квест «останься в живых».

Нина улыбнулась в ответ:

— Ничего, иногда полезно выходить в люди, а то сидишь у себя в кабинете, ничего кроме бумажек не видишь.

Николай стал посерьёзнее.

— Нет, я вот что подумал. Сейчас, может, мы зря всё-таки это затеяли. Катька уже взрослая, обидится на нас.

— Какая она взрослая? Для меня она всегда ребёнок.

— Я понимаю, но мы ей совсем не даём самостоятельных решений принимать.

Нина повернулась к мужу:

— Что ты такое говоришь? Мы же желаем только добра ей, это не просто наши капризы.

Нина отвернулась к окну и обиженно засопела. Николай покачал головой и тоже стал смотреть в окошко. Ехать ещё полчаса — можно пока обдумать, как строить переговоры с родителями парня.

Прошло совсем немного времени, он спохватился, открыл глаза и понял, что уснул. Рядом с Ниной стояла девочка. Она, улыбаясь, смотрела на жену, а та и не видела, задумавшись о чём-то, глядя в окно.

Он тихонько толкнул Нину локтем. Она вздрогнула, как будто испугавшись, и увидела наконец девочку. Она явно жила на улице, а если и дома, то дом этот мало чем отличался от улицы. Светлые волосы, яркие голубые глаза, грязная одежда, явно большего размера, чем ей был нужен, и яркий платок, повязанный на цыганский лад. Нина осторожно улыбнулась.

— Привет, ты кто?

— Привет, — звонко сказала она, — я Сара. Я могу вам погадать.

— Погадать?

Нина удивлённо посмотрела на Николая, но тот только плечами пожал. Он в этом ничего не смыслял.

— Ну, погадай. Только давай, я сначала тебе погадаю.

Девочка удивлённо спросила.

— А ты умеешь?

Нина уверенно кивнула головой:

— Конечно, ты что, сомневаешься?

Малышка находилась в явной растерянности, потом, осторожно оглянувшись, кивнула:

— Давай, только быстро, а то мои увидят.

Нина воодушевленно начала говорить:

— Ты очень хочешь большую куклу с такими же голубыми глазами.

Девочка вдруг всхлипнула:

— Откуда ты знаешь?

Нина вытащила из кармана шоколадку:

— Хочешь? У меня больше ничего нет. Садись, ешь.

Она подвинулась и усадила девчонку между собой и Николаем, тот с интересом наблюдал за происходящим. Сара рассказала, что живёт с цыганами и что бьют её часто, называют все приблудной. И больше она ничего не знает, читать толком не умеет. Вот научили её говорить, что нужно, чтобы людям нравилось и чтобы денег давали, но деньги все нужно приносить. Если хоть копеечку не донесёт, то можно очень сильно получить.

Нина слушала и грустно кивала головой, а потом спросила:

— А ты вообще хочешь с ними жить-то?

Девочка удивлённо ответила:

— Не знаю, я же всегда там живу. Роза говорила, что если в детский дом попаду, меня там насмерть забьют.

Нина вздохнула.

— Ой, глупости какие! В детском доме всё чистое, ребяток много, они играют, учатся, отдыхают. Не слушай Розу, обманывает она тебя.

Женщина перевела взгляд на мужа. Коля поёжился. Ох, он прекрасно знал этот взгляд. После такого взгляда у Нины рождались самые нереальные, самые фантастические идеи.

— Коль, мы выходим на следующей станции. Звони своему водителю, чтобы ехал за нами.

— Ну мы же почти приехали!

— Это неважно.

— Нина, но Василий в городе, пока доберётся. Это час, если не больше.

— И что? — Нина грозно посмотрела на него.

Коля осторожно кашлянул:

— Слушай, мы почти доехали, в этом городе живёт Никита. Я бы мог позвонить Кате.

Нина кинула на него быстрый взгляд:

— Коля, реши как-нибудь эту проблему.

Через 20 минут рядом с ними остановилась старенькая, но очень бодрая иномарка. Из неё выскочил Никита.

— Нина Григорьевна, Николай Николаевич, с вами что-то случилось?

Они совсем забыли, что были одеты как бомжи.

— Никит, потом расскажем, поехали скорее! Садись в машину, Сара.

Девочка тоненьким голоском сказала:

— Ой, это Роза, она меня убьёт!

Нина посмотрела туда, куда указывала малышка: к ним спешила женщина в сопровождении двух таких ребят, от которых и у Нины мурашки побежали. Никита быстро сориентировался:

— Так. Садимся!

Парень рванул с места, и только после того, как город остался позади, спросил:

— Мы украли ребёнка?

Нина и Коля переглянулись. Нина ответила:

— Я не подумала, как это будет выглядеть. Погоди, а если ты так думал, то почему помогаешь нам?

— Никита согласился на преступление, потому что доверяет нам.

Никита кивнул, а родители переглянулись.

— Никит, поехали к нам домой.

Девочка уснула на плече Нины, и она с нежностью смотрела на малышку. Как можно, почему ребёнок там живёт? Ну ничего, она займётся судьбой Сары. Нина перевела взгляд на мужа. Тот о чём-то тихо беседовал с Никитой. Какой он всё-таки молодец, никаких вопросов, во всём поможет, положиться можно, как на себя!

— Никит, вот тут.

Он остановил машину, с удивлением посмотрел на дом:

— Вы здесь живёте?

Нина ответила:

— Да, а ты не знал?

— Нет. Катя никогда не разрешала провожать её до дома.

Никита немного помолчал, видимо переваривая информацию, а потом бросил взгляд на девочку:

— А её куда?

— Ну, сегодня побудет у нас, я её отмою и накормлю. А завтра позвоню в опеку, нужно помочь ей. Она ведь совсем не похожа на цыганку, возможно, её когда-то украли.

Они уже вышли из машины, но Нина вдруг повернулась:

— Никит, мы должны попросить прощения у тебя.

Он удивлённо вскинул брови:

— Прощения у меня?

— Да, видишь ли, мы заподозрили тебя в том, что ты не любишь Катюшу, что хочешь с ней быть только из-за денег. Вот видишь, вырядились, как скоморохи, хотели в таком виде к твоим родителям ехать. Нам… мне сейчас стыдно.

Никита улыбнулся:

— Я совсем не обижаюсь. И вообще, я был против того, чтобы столько времени от вас скрывать наши встречи, но Катя упёрлась, сказала, что вы всё равно найдёте во мне кучу недостатков и уговорите её расстаться со мной.

Нина смущённо сказала:

— Мы слишком сильно любим нашу дочь, просто не хотим отпускать её от себя.

***

Прошло 3 месяца…

— Мам, я такая счастливая!

Нина смахнула слёзы.

— Для меня самое главное, что ты счастлива, доченька.

Катя быстро обняла её:

— Мамуль, ну почему ты плачешь? Тебе не нравится Никита?

— Очень нравится!

— Тогда что?

— Это я от радости! Честно, ты прости меня, дочь, что дышать тебе не давала. Знаешь, родителям всегда кажется, что они лучше знают, что нужно их детям.

Катя рассмеялась:

— Ой, если бы не ваш стопроцентный контроль, я бы уже давно выскочила замуж за какого-нибудь жулика вроде Дениса, помните такого? Он сейчас в тюрьме за кражу… И я не познакомилась бы тогда с Никитой. Так что я вам благодарна.

Нина ничего не успела ответить: дверь в комнату распахнулась, и, шурша пышными юбками, к ним буквально влетела Лиза. Когда-то Лиза была Сарой, об этом старались как можно быстрее забыть. Нина тогда и вправду занялась судьбой девочки. Выяснилось, что родителей у Лизы нет, она пропала с места аварии, в которой погибли отец и мать. Сначала её искали, потом перестали. Всё это время малышка помогала зарабатывать деньги цыганам.

Чем больше Нина общалась с малышкой, чем больше подробностей узнавала про Лизу, тем лучше понимала, что не сможет её отдать, а что делать, она не представляла. Положение спас Коля, её умный и всё понимающий муж.

— Нина, я же вижу, как тебе тяжело. Да и я уже привык к голосу Лизы. Может быть…

Нина тогда кинулась к нему на шею и разрыдалась…

— Мама, Катя, смотрите, что я сделала! Я сама! Честное слово!

Девочка протянула им открытку, в которой неровно печатными буквами было написано поздравление невесте и жениху. Катя обняла её:

— Лиз, ты такая умничка! За такое короткое время и писать, и читать научилась. Я очень горжусь тобой, сестричка!

Глаза Лизы сверкали от гордости.

— Сестричка…

Нина вздохнула. Ещё очень давно они с мужем договорились, что расскажут Кате всю правду в тот самый день, когда она будет выходить замуж. Сегодня был именно он.

— Катюша. Нам нужно поговорить очень серьёзно. Не знаю, что будет после нашего разговора, не знаю, как ты отнесёшься к нему, но мы так решили. Решили, что ты должна знать. Только перед этим хочу сказать: мы с папой любим тебя больше всей своей жизни.

Катя серьёзно кивнула:

— Для меня это очень важно. Мам, я тоже очень люблю вас и, если что, то я знаю, что я приёмная.

Нина без сил рухнула в кресло:

— И как давно ты это знаешь?

Катя пожала плечами:

— Ну, несколько лет. Мам, я очень хочу, чтобы у нас ничего не изменилось.

Они долго сидели, обнявшись, и просто молчали. Тишину нарушил голос Лизы:

— Мам, я когда к репетитору ходила, познакомилась с мальчиком! Он такой хороший, умеет рисовать крокодила.

Нина тут же села ровно:

— Лизонька, садись. Расскажи маме, что за мальчик. Всё-всё про него расскажи! Ты же понимаешь, маме нужно рассказывать всё, абсолютно всё!

Позади тихонечко засмеялась в кулак Катя, а потом прошептала Лизе на ухо:

— Ну, я теперь с Никитой, а ты за старшую.

Жена, потерявшая мужа, защитила юного бродягу в магазине. Увидев, чем он расплатился, рванула догонять его

Инна с трудом уговорила себя выйти на улицу. Перед этим пришлось долго бороться с собой, убеждать, что в магазин всё-таки нужно, дома из еды не осталось ровным счетом ничего.

Нет, она не была ни алкоголичкой, ни человеком, застрявшим в бедности. Просто жить не хотелось. Даже есть не хотелось.

Но разум подсказывал: если не есть, то силы покинут, она не сможет работать, а дальше — пропасть. А работа у неё серьёзная, Инна была акушеркой.

Она медленно спустилась по лестнице, распахнула тяжёлую дверь подъезда и выдохнула с обречённостью. Как обычно, на лавочке собрались местные бабушки, как всегда в это время дня. Инна поняла: ну сейчас начнётся. Она даже не успела закончить мысль, как бабульки заметили ее.

— Инночка, милая, здравствуй! Как дела?

— Ну что, не объявился Алексей? — В голосах прозвучало сочувствие, но Инна уже знала: её осуждают.

Сжав зубы, она коротко ответила:

— Нет. Никаких новостей.

— Ну ты держись, девочка. Может, скоро всё выяснится.

Инна поспешила уйти. Но спиной чувствовала их взгляды и слышала перешёптывания:

— Вернётся, ага, держи в кармане шире! Мужику наследника не родила, вот он и сбежал.

— Да что ты, Николаевна, говоришь такое? Уж если уходят, так с вещами и честно! А тут…

— Никто ничего не знает — ни дома, ни на работе. Я-то думаю, к другой ушёл. А объясняться побоялся. Трус мужик.

— Ну ты и придумала, Николаевна! Его ведь даже полиция искала. Где он, без документов, жить-то будет?

— А по мне, Инна всё знает. Только стыдно признаться.

Соседки недоверчиво смотрели на говорящую. Мысль была неожиданной, но не лишённой логики.

— Минутку… — оживилась одна из бабушек. — В сериале видела! Там мужик три семьи завел, всю его любили ничего не подозревали. А как узнали, у-у-у что началось! Вот-вот. И тут, может, то же самое!

— А ведь ты права, Николаевна, — усмехнулась другая.

Николаевна сияла от удовольствия. Эта догадка только что вплыла в ее голову. И не из-за доброты к Инне, совсем нет. Просто бабка всегда находила радость в чужих бедах.

***

Инна перевела дух только у входа в магазин. Ей нравился этот небольшой магазинчик: продавцы там были незаметные — приветливые, не навязчивые, ничего не спрашивали и не предлагали. Как раз то, что нужно, когда не хочешь никого видеть.

Прошёл год с того дня, как исчез Алексей.

Просто уехал утром на работу и не вернулся. Машину нашли спустя неделю, в трехстах километрах от дома, аккуратно припаркованной, без следов взлома. Поиски ни к чему не привели. Следователь, который вёл дело, уже едва скрывал насмешки, постоянно интересовался, какие у них были отношения, не пилила ли она мужа.

Инна умоляла, плакала, но усилия полиции сошли на нет. Ее походы в участок закончились нервным срывом, когда следователь выпалил:

— Да сколько можно сюда ходить? Думаете, если найдём вашего мужа, вам не сообщат? Мешаете работать!

Эти слова обрушились на нее, как будто холодный душ. Никому, кроме нее, Лёша не был нужен. Тогда Инна два дня пролежала пластом, без силы, без еды, без желания жить.

С Лёшей они прожили десять счастливых лет. Когда он сделал ей предложение, она отказалась, признавшись, что из-за давней операции никогда не сможет стать матерью. Он долго молчал, а потом, обдумав, твёрдо сказал: собственные дети не так важны для него, как она. Можно и в детдоме взять, как только на ноги встанут. И они жили в гармонии, пока беда не постучалась в их двери.

В тот день Лёша должен была забрать её с работы после смены. Планировали пойти в кино. Инна, отличавшаяся любовью к своему делу, задержалась на работе из-за сложных родов. Позвонила:

— Получится попозже? Здесь серьёзная проблема, без меня никак.

— Конечно. Я пока съезжу в одно место — там монета, которую искал полжизни.

Она засмеялась: редкая удача. Лёша был коллекционером. Истории его находок завораживали. Среди них особое место занимала «счастливая монета», ставшая для них талисманом. Алексей говорил, что именно за ней ехал в день их первой встречи.

Сначала монета просто лежала в кармане, потом он сделал две крохотные дырочки и повесил ее на цепочку на шею. Это была древняя вещь, к тому же очень дорогая. Инна, увидев, что он ее продырявил, ахнула:

— Да она же теперь ничего не стоит! Ты же ее испортил!

— Пусть так. Зато она всегда со мной, как и ты. И расставаться я с вами не собираюсь.

Эти воспоминания больно сжали сердце. Инна не заметила, как подошла к магазину. Заблудившись в мыслях, она почти автоматически ходила между стеллажами, выбирая продукты. Когда корзина была наполнена, направилась к кассе.

К удивлению, там собралась небольшая очередь из пяти человек. Обычно магазин бывал пуст, и такая сцена вызвала у Инны легкое раздражение. Она встала в конце и начала прислушиваться.

Как выяснилось, дело затянулось из-за скандала. Продавщица громким голосом, как будто специально натренированным для таких разборок, кричала на покупателя.

И тут Инна услышала, кто ей отвечает. Дрожащий, неуверенный голос. Она вытянула шею, чтобы увидеть происходящее. На кассе стоял худенький мальчишка лет семи в поношенной одежде. Перед ним лежали батон и пакет молока, а он, протягивая что-то кассирше, жалобно говорил:

— Тётя, не кричите! У меня есть денежка!

Инна замерла, когда продавщица начала выкрикивать такие слова, от которых у взрослых уши в трубочку бы свернулись. Не выдержав, она шагнула вперед:

— Вы что творите?! Перед вами ребенок, а вы орёте, как будто с цепи сорвались!

Продавщица окинула ее, оценила, но, видимо, решила не связываться. Выражение лица Инны не предвещало ничего хорошего.

— А что мне делать? Самой за всех бродяг платить, что ли? — буркнула продавщица.

Мальчик торопливо сунул ей деньги в руку, и только тогда Инна заметила, что именно он передал продавщице. Это была древняя монета, отполированная до блеска. Надписи на ней почти стерлись, но в центре виднелись две крохотные дырочки. Инна замерла, мальчишка тем временем радостно поблагодарил:

— Спасибо, тётенька! — и поспешил к выходу.

— Это что ещё? Нормальные рубли давай, — возмутилась продавщица ему вслед.

Инна, не раздумывая, сунула ей купюру и бросилась следом за мальчиком, бросив корзину с продуктами на столике.

— Мальчик! Подожди! — закричала она.

Тот остановился, испуганно посмотрев на нее.

— Вы хотите это забрать? — Он прижал к груди хлеб и молоко. — Или… Хотите отправить меня в детский дом? Я всё равно сбегу!

Инна присела рядом с ним на корточки, стараясь говорить мягко:

— Нет, не бойся. Я не буду о ничего забирать. Я просто хочу узнать… откуда у тебя та монетка, которой ты заплатил?

Мальчик, оглядываясь, зачастил.

— А что? Я не украл. Это дяденька дал. Он хороший, но чокнутый. Не разговаривает и ведет себя… ну… странно.

У Инны бешено заколотилось сердце.

— А ты знаешь, где он живёт?

— За нашими домами, где теплотрасса. Я там часто бываю. Он меня научил красиво свистеть. А вам он зачем?

Инна почувствовала, что ее сердце сейчас выпрыгнет из груди. Она столько лет пыталась отучить Алексея от привычки свистеть!

— Как тебя зовут? — спросила она.

— Лёшка, — просто ответил мальчик.

Инна невольно улыбнулась.

>— Лёшенька, отведи меня к нему, пожалуйста. А я тебе куплю мороженое или торт, что захочешь.

Мальчик задумался, а потом мотнул головой:

— Мороженого хватит. Черничного в рожке. Пошли.

Они шли через старые дворы и сараи, пока не оказались на каком-то пустыре. Вокруг валялся строительный мусор и хлам.

— Я позову его, — сказал Лёша и скрылся за бетонными плитами.

Инна осталась одна, оглядываясь. В голове стучало: «А если это не он? Может ли быть, чтобы человек, которого искали год, жил так близко и никому не попался?»

Ее размышления прервал звук шелестящих веток. Она обернулась и замерла. К ней шли двое: мальчик и… Алексей.

Шок накрыл Инну раньше, чем она успела понять, что происходит. И она провалилась в темноту.

— Осторожнее, осторожнее, — слова доносились как издалека, пока Инна медленно приходила в себя. Она увидела над собой небо и почувствовала, что ее куда-то везут на каталке. Попыталась сесть, но чья-то рука мягко, но настойчиво прижала ее.

— Тише, вам нельзя вставать, пока не выяснили, что стало причиной обморока.

Инна отмахнулась и, не обращая внимания на слабость, резко поднялась. Она была там же, на пустыре, рядом стояла машина «скорой».

— Где он?! — спросила она, глаза лихорадочно искали кого-то.

Врач скорой удивлённо посмотрел на неё:

— Кто?

— Мужчина. Здесь был мужчина. Бомж… или кто-то вроде того.

— А-а-а. Он был с вами, пока мы не приехали, потом схватился за голову и побежал куда-то.

— Куда?! — Инна почти закричала. — Скажите, куда он побежал?!

Доктор развёл руки, слегка отступив под её натиском:

— Да откуда мне знать? Туда, кажется… И мальчонка за ним рванул. Вы будете госпитализироваться? — Врач поднял бровь. — Думайте скорее, у нас вызовов полно.

— Нет, не буду! — бросила она и, не слушая возражений, бросилась в указанном направлении.

Неровные кирпичи под ногами больно давили, но Инна не обращала внимания. Дыхание сбилось, сердце колотилось, но она продолжала бежать, пока не услышала голоса. Сбавив шаг, она осторожно двинулась вперед.

Алексей сидел на земле, обхватив голову руками.

— Что-что-что-что делать… — шептал он, не замечая её.

Рядом стоял маленький Лёшка и, гладя Алексея по плечу, говорил:

— Ты чего плачешь? Всё ведь хорошо.

Алексей медленно поднял глаза, полные боли и растерянности.

— Ты не понимаешь… Это была моя жена. Я всё вспомнил.

Лёшка удивлённо наклонил голову.

— Тогда чего убежал? Она же хорошая. Булку купила и молоко. И мороженое черничное. Я его уже съел.

Алексей тяжело вздохнул:

— Я не могу… Посмотри на меня. Я не помню всего, не знаю, что со мной случилось. А если я натворил что-то страшное? Как я могу вернуться к ней таким опустившимся?

Мальчик покачал головой с уверенностью, которая казалась взрослой.

— Ты нормальный. Ничего ты плохого не мог сделать. Что теперь?

— Не знаю. Надо подумать, разобраться в себе. Инна не оставит всё просто так, а я… я боюсь, что стану для неё позором.

Алексей снова схватился за голову. Вспышки воспоминаний, обрывки фраз, лица — всё это причиняло ему острую боль. Он зажмурился, пытаясь прогнать нарастающую темноту.

— Лёша, прошу, не убегай! — раздался тихий голос.

Алексей резко вскинул голову и увидел Инну. Она стояла перед ним, дрожа от волнения.

— Лёша… Я так долго тебя искала! — прошептала она.

Она бросилась к нему, обняла, как будто боялась, что он снова исчезнет. Алексей застыл, не зная, что делать, а потом обнял ее в ответ, и слезы хлынули из его глаз.

***

Алексею понадобилось два месяца в больнице, чтобы восстановить здоровье и начать разбираться в своем прошлом.

А маленькому Лёшке рассказали про детдом, где он мог учиться и получать нормальный уход. Лёшке захотелось научиться читать, писать и считать, как взрослые, поэтому он согласился пойти в школу. Несмотря на тоску по свободе, мальчик говорил, что в детдоме всё не так плохо, как он ожидал: кормили вкусно и не били, а это уже казалось ему чудом.

***

— Лёш, ты всё собрал? — Инна нервничала, поправляя волосы перед зеркалом.

— Да собрал я всё. Успокойся! — Алексей с улыбкой подошёл и обнял её.

— А если он откажется? — Инна снова бросила на мужа тревожный взгляд.

— Нужно было раньше волноваться, — мягко заметил Алексей, крепче обняв ее. — Всё будет хорошо. Поверь.

Сегодня они ехали в детдом, чтобы забрать маленького Лёшку домой. Три месяца понадобилось Инне и Алексею, чтобы оформить все бумаги и подготовить все необходимое.

Когда они приехали, мальчик, едва завидев их, сорвался с места.

— Я так и знал, что вы придёте! С утра в окно смотрел! — воскликнул он. — Вы же побудете со мной?

— Нет, Лёш, — Инна погладила его по голове. — Нам нужно домой, у нас праздничный ужин.

— А может, потом? — Мальчик огорчился.

Инна улыбнулась, взглянув на мужа.

— Никакого «потом». Мы хотим, чтобы ты жил с нами. Всегда. Ты согласен быть нашим сыном?

Мальчик застыл, а затем медленно поднял голову. Его глаза блестели от слёз.

— А как же очередь? — спросил он тихо, оглядываясь на других детей. — Мне сказали, что ждать нужно очень долго…

Инна обняла его и тихо сказала:

— Нет, Лёш, для таких дел очереди не бывает.

Мальчик расплакался, прижимаясь к ней, а Алексей поднял его на руки, обнял обоих и улыбнулся:

— Всё, хватит плакать. Нас дома ждёт огромный торт!