Муж сообщил, что уходит к молодой соседке, но через пять минут пожалел об этом
– Подожди! – запоздало воскликнул муж. – Я не это имел в виду! Я просто…
– Нет, – перебила она, – именно это. Ты годами обвинял меня, отказывался даже проверить, в чем проблема. А параллельно строил планы на другую женщину.
– Эля! Элечка! – раздался звонкий голос за спиной, когда Эльвира уже ступила на эскалатор торгового центра.
Обернувшись, она увидела давнюю знакомую бывшего мужа Илону – нагруженную пакетами, запыхавшуюся, но неизменно улыбающуюся. Та попыталась протиснуться между другими посетителями, чуть не выронив один из пакетов.
– Давно тебя не видела! Я же работу сменила, у нас новый медицинский центр открылся, прямо возле парка. Туда ушла, дали место старшей медсестры. Кстати, очень рекомендую, специалисты – высший класс! Андролог особенно хороший, из столицы переманили. Ну тебе-то без надобности, да. Гинеколог тоже отличный, если что.
Эльвира рассеянно кивала, пытаясь найти вежливый способ закончить разговор. Но Илона, как обычно, была в ударе:
– Но андролог – это нечто, гордость клиники. Очередь к нему уже на месяц вперед. Кстати, ты не представляешь, кого я там на днях видела! – Она понизила голос до заговорщического шёпота. – Гаврилу твоего… бывшего.
Эльвира вздрогнула. Этого только не хватало. В памяти, словно наяву, всплыл тот вечер двухлетней давности – последний вечер её семейной жизни.
– Что ж, – она справилась с внезапно севшим голосом, – значит, решился наконец…
Перед глазами стояла их старая квартира и тот роковой разговор, с которого всё началось.
Пятнадцать лет – немалый срок. Первые годы их брака с Гаврилой казались безоблачными: уютные вечера вдвоём, совместные путешествия, планы на будущее. Они оба хотели детей, но решили подождать, пока встанут на ноги. Купили квартиру, обжились, сделали ремонт… А потом начались эти бесконечные «не получается».
Эльвира исправно ходила по врачам. Анализы, обследования, консультации – всё показывало, что со здоровьем у неё полный порядок. Специалисты в один голос твердили: нужно, чтобы и муж прошёл обследование. Но стоило ей заговорить об этом дома, Гаврила взрывался: «Я здоровый мужик! Это у тебя проблемы!»
Каждый их разговор рано или поздно сводился к этой теме. Гаврила не упускал случая напомнить ей о бездетности, отмахиваясь от любых предложений самому пройти обследование. «Нечего там проверять!» – отрезал он, а потом добавлял что-нибудь едкое о её «неполноценности». На этом месте Эльвира обычно уходила на кухню – реветь.
А потом в их подъезде появилась новая соседка – Валерия. Молодая, ухоженная, недавно разведенная, с ребёнком. Эльвира не сразу заметила, как изменился муж. Просто в какой-то момент он стал частенько захаживать к Валерии. Всегда под благовидным предлогом. То помогал соседке с ремонтом, то чинил кран, то менял лампочку. Время от времени она слышала, как он весело болтает с ней на лестничной площадке, прежде чем зайти домой.
Эльвира старалась не придавать этому значения. В конце концов, они прожили вместе пятнадцать лет. Должна же быть какая-то прочность в таком сроке? Но червячок сомнения уже поселился в душе и с каждым днём грыз всё сильнее.
В тот вечер Эльвира задержалась на работе: было много срочных дел, которые нельзя было отложить на завтра. В пустом офисе гудели лампы дневного света, пальцы путались в клавишах, строчки расплывались перед глазами. Домой добралась почти в девять, усталая и голодная.
В подъезде столкнулась с Валерией – та, как обычно, выгуливала своего йоркшира. Улыбнулась приветливо, но что-то странное промелькнуло в этой улыбке. Что именно – Эльвира поняла позже. А пока только поёжилась, поднимаясь по лестнице. В последнее время любая встреча с соседкой вызывала смутное беспокойство, словно предчувствие беды.
На кухонном столе – пустая тарелка с остатками кетчупа, крошки хлеба, чашка с недопитым чаем. В раковине громоздилась гора грязной посуды. И сковородка, которая утром была почти полной. Картошку муж доел всю, ей ничего не оставил. Сам Гаврила развалился на диване перед телевизором, даже не повернул головы на звук открывшейся двери.
От вида этого бардака и осознания необходимости что-то себе готовить руки опускались. Эльвира скинула туфли, наспех переоделась и поплелась на кухню. Желудок требовательно напоминал о себе, но при виде грязных тарелок аппетит пропал. Она включила воду и потянулась за губкой. Руки дрожали от усталости и подступающего раздражения.
– Ты бы хоть за собой помыл, – сказала негромко, не оборачиваясь. Про то, что он не оставил ей даже и полтарелочки картошки, она даже не заикнулась. Знала уже, что бесполезно.
– Что? – Гаврила оторвался от телевизора. – А, посуда… Да ладно тебе, помоешь. Что ты вечно придираешься?
– Придираюсь? – Она с грохотом составила тарелки в раковину. – Я с работы пришла в девятом часу, голодная. А ты даже не мог посуду помыть?
– Ну вот, началось, – Он прибавил звук телевизора. – Тебе что, сложно? Подумаешь, тарелки…
– Да, сложно, – Эльвира развернулась к двери. – Надоело быть прислугой! Ты хоть что-нибудь делаешь по дому? Хоть что-то?
– А то я целыми днями лежу! – Гаврила встал с дивана, подошел к кухонной двери. От его шагов задребезжала люстра – старые перекрытия давно требовали ремонта. – Я, между прочим, работаю!
– Да? А я думала, ты по соседям ходишь! – Вырвалось у неё.
В кухне повисла напряженная тишина. Было слышно, как по телевизору в соседней комнате дикторша рассказывает о погоде на завтра. За окном проехала машина, на секунду осветив кухню фарами.
– Ты это о чем? – Голос Гаврилы стал низким, угрожающим.
– Ты прекрасно знаешь, о чем. Думаешь, я слепая? Не вижу, как ты возле Валерии круги наворачиваешь?
– Бред какой-то! – Он шагнул в кухню. – У тебя совсем крыша поехала с твоими подозрениями!
– Подозрениями? – Голос Эльвиры зазвенел. – А зеркало в ванной? Второй месяц прошу повесить! Но тебе, конечно, некогда – ты же занят! То полки ей вешаешь, то ещё что-нибудь! Ей же нужнее.
– Прекрати истерику! – Рявкнул он. – Ты просто завидуешь – она молодая, красивая…
– Да при чем тут… – Начала Эльвира. В висках стучало, комната словно поплыла перед глазами.
– А при том! – Перебил он. – Надоели твои претензии! Вечно ты недовольна! Ничего у тебя не получается – ни дом нормально вести, ни ребенка родить!
Эльвира побледнела. А он, видя, как больно ударили его слова, уже не мог остановиться:
– Да пошло оно всё! Уйду к Валерке – она хоть точно не пустоцвет!
Звук пощечины разрезал воздух. Эльвира сама не поняла, как её рука взметнулась вверх. В кухне снова повисла оглушительная тишина.
Только тиканье часов на стене да шум воды из неплотно закрытого крана нарушали эту тишину. Пять минут, которые изменили всё.
Он стоял, прижав руку к горящей от пощечины щеке, и смотрел на жену так, словно впервые её видел. В голове медленно, как патока, перекатывалась единственная мысль: «Что я наделал…»
А Эльвира смотрела куда-то сквозь него, машинально потирая ладонь. Ей казалось, что время остановилось, замерло в этой душной кухне, пропахшей жареной картошкой и застарелыми обидами. Пятнадцать лет их жизни вдруг встали перед глазами, словно кто-то листал альбом с фотографиями.
Вот они молодые, счастливые, строят планы на будущее. Тогда всё казалось таким простым – поженились, снимали квартиру, копили на свою. Решили подождать с детьми, пока не встанут на ноги. «Сначала надо свое жилье купить», – Говорил Гаврила, и она соглашалась. Потом ремонт, потом она получила повышение на работе, он открыл свое дело… Время шло, и однажды они поняли – пора. А дальше начались эти бесконечные «не получается». Первые походы по врачам – ещё с надеждой, с верой в лучшее. Её бесконечные анализы, все в норме. Его отказы пройти обследование, его обвинения… Каждый раз, когда она заговаривала об этом, он находил способ сделать больно. А она верила, что это от страха, что однажды он найдет в себе силы встретиться с правдой лицом к лицу.
Гаврила открыл рот, собираясь что-то сказать, но она едва заметно покачала головой. Слова уже не имели значения. Все эти годы она жила с человеком, который искал не решения их общей проблемы, а виноватого. Искал способ обвинить её.
Её взгляд упал на обручальное кольцо. Пятнадцать лет назад оно казалось символом их любви, их единства перед любыми трудностями. Эльвира медленно провела большим пальцем по гладкой поверхности. Интересно, когда это единство исчезло? Когда она перестала быть любимой женщиной и стала удобной мишенью для упреков?
А может, он всегда был таким – просто она не хотела этого видеть? Закрывала глаза на его малодушие, оправдывала трусость, искала объяснения его нежеланию проходить обследование… А он тем временем присматривал запасной вариант.
Гаврила переступил с ноги на ногу. Ему хотелось схватить свои слова, запихнуть их обратно в глотку. Но что толку? Он ведь действительно думал об уходе, может даже к Валерии, если бы отношения завязались… Не просто так ляпнул в пылу ссоры – реально представлял себе другую жизнь, с другой женщиной. Женщиной, которая может родить. Господи, как же мерзко это звучит…
Он смотрел на жену и видел, как по её лицу пробегают тени мыслей и чувств. Она словно заново просматривала всю их совместную жизнь, и с каждой секундой её взгляд становился всё более отстраненным. А пальцы продолжали машинально крутить обручальное кольцо.
В этой тишине Гавриле вдруг стало по-настоящему страшно. Не оттого, что сказал – хотя и от этого тоже. А оттого, как она молчит. В этом молчании было что-то окончательное, бесповоротное. Словно захлопнулась дверь, которую уже никогда не открыть.
Тиканье часов на стене казалось оглушительным. Кап-кап-кап – капала вода из крана. А они всё стояли в этой застывшей кухне – он, понимающий, что только что разрушил всё своими руками, и она, медленно снимающая кольцо с пальца.
– Знаешь, – Голос Эльвиры прозвучал неожиданно спокойно, – Я ведь правда верила, что мы справимся. Что однажды ты перестанешь искать виноватых, и мы вместе найдем решение. А ты все эти годы просто готовил пути к отступлению.
Она положила кольцо на кухонный стол. Металл глухо звякнул о пластиковую столешницу.
– Эля… – Начал он, но она снова покачала головой.
– Не надо. Ничего не надо. Ты ведь сказал правду – может быть, впервые за все эти годы. Ты действительно искал, на кого бы меня поменять. Что ж… – Она провела пальцем по опустевшему месту на руке, – Я упрощу тебе жизнь. Ты свободен.
Гаврила дёрнулся, словно от удара:
– Подожди! Я не это имел в виду! Я просто…
– Нет, – Перебила она, – именно это. Ты годами обвинял меня, отказывался даже проверить, в чём проблема. А параллельно строил планы на другую женщину. И знаешь, что самое страшное? – Она наконец посмотрела ему в глаза. – Не то, что ты увлёкся другой. А то, что использовал нашу бездетность как оружие. Наше общее горе – как способ делать мне больно.
Она обвела взглядом кухню, словно прощаясь с ней. С этими стенами, впитавшими столько слёз и несбывшихся надежд. С чашками в шкафу. С календарём на стене, где красным были отмечены важные дни: радостные и грустные.
– Я думала, – она говорила теперь словно сама с собой, – что любовь сильнее страха. Что если любишь человека, найдешь в себе смелость встретиться с любой правдой. А ты… Ты просто трус, Гаврила. И самое печальное – ты даже не пытался это преодолеть.
Развод занял почти полгода. Гаврила сперва пытался всё уладить – караулил у подъезда, присылал эсэмэски с извинениями, даже предложил вместе сходить к врачу. Но Эльвира уже не верила. Как можно верить человеку, который годами делал больно, а потом решил измениться только потому, что его припугнули разводом?
Она сняла квартиру в другом районе. Хотелось оказаться подальше от старого дома, от знакомых лиц, от случайных встреч в магазине. Работу, правда, менять не стала – там её ценили, да и платили хорошо.
Валерия, узнав о том, что сосед использовал её имя в скандале с женой, просто перестала с ним здороваться. А когда он попытался объясниться, холодно сказала: «Не впутывайте меня в свои семейные проблемы».
Гаврила остался один. В пустой квартире было невыносимо тихо. Он слонялся по комнатам, не находя себе места. Смотрел на опустевшую полку в ванной, где раньше стояли её баночки и флаконы. На кухне всё оставалось так, как было в тот вечер – он даже чашку её любимую не убрал с сушилки. Только на работу ходил да в магазин за продуктами. Соседи при встрече отводили глаза.
А Эльвира… Эльвира неожиданно начала оживать. Без постоянного груза чужой вины дышать стало легче.
К тому же на работе появился новый начальник отдела – Иннокентий Сергеевич. Внимательный взгляд, негромкий голос, какая-то спокойная основательность во всем. Недавно разведенный, как она узнала позже из офисных разговоров. Он часто засиживался допоздна, и они стали вместе пить чай в пустом офисе.
Однажды он спросил её про семью. Она не собиралась откровенничать, но почему-то рассказала всё. А он просто слушал – внимательно, без показного сочувствия. И в этом умении слушать, в готовности говорить о сложном прямо и честно было что-то такое… надежное.
Их отношения развивались медленно, без спешки. Никаких разговоров о совместном будущем, никаких обещаний – просто тихие вечера за чаем, долгие прогулки по городу, неспешные разговоры обо всем на свете. Постепенно Эльвира поняла – рядом с этим человеком она может быть собой. Не оправдываться, не доказывать что-то, не бояться сказать лишнее слово.
– …Да ты меня совсем не слушаешь, – тараторила Илона, старательно пытаясь привлечь к себе внимание собеседницы. – И в «Детском мире», говорю, такие скидки… Ты куда сейчас?
– В «Детский мир» как раз и собиралась, – Эльвира улыбнулась каким-то своим мыслям. – Нужно кое-что купить.
– А… – Илона осеклась, явно пожалев о своих словах про Гаврилу. – Ну, я пойду тогда. Рада была встретить!
В детском магазине она не спеша выбирала вещи – крошечные ползунки, нежно-голубой комбинезон, шапочку с забавными ушками. Продавщица понимающе улыбалась, глядя, как бережно она складывает покупки.
Выйдя из торгового центра, Эльвира сощурилась от яркого солнца. Весна в этом году выдалась ранняя, теплая. Около её машины остановился знакомый серебристый «Форд». Иннокентий помахал ей рукой через стекло.
– Как погуляли? – спросила она, заглядывая на заднее сиденье.
Их трехмесячный сын безмятежно спал в автокресле, посапывая во сне. Крошечный кулачок прижат к щеке, на губах – легкая улыбка.
– Я купила ему комбинезон, – прошептала она, доставая покупку. – Смотри, с мишками…
– Красивый, – Иннокентий улыбнулся. – Поедем? Дома чай с пирогом ждет.
Эльвира прижалась к мужу, вдыхая родной запах. Два года назад, стоя на той кухне и снимая обручальное кольцо, она думала, что жизнь кончена. А оказалось – только начинается. Просто иногда нужно отпустить прошлое, чтобы в твоей жизни появилось место для настоящего счастья.
Малыш завозился во сне, и она поспешила сесть рядом с ним. Всё-таки удивительно устроена жизнь – то, что казалось главной бедой, может стать дорогой к главному счастью. Нужно только набраться смелости и сделать первый шаг.
Эльвире потребовалось пятнадцать лет на то, чтобы понять, что она ошиблась в выборе спутника жизни. А ведь наверняка первые звоночки были ещё до свадьбы.
Услышав от будущего мужа такое абсурдное требование, она сначала растерялась, а потом начала разбираться, что вообще происходит. А когда разобралась, была просто поражена!
Сама это ешь – заявил муж. – У моей мамы всегда было наготовлено и свежее, а не разогретые полуфабрикаты
– А чего ты хочешь? Чтобы я бросила работу? Стала домохозяйкой, как твоя мама?
– Да! – выкрикнул Егор. – Да, как моя мама! Она всю жизнь семье посвятила. И отец её уважал, и дети не голодные ходили, и в доме порядок был!
– Твоя мама – это твоя мама, – тихо сказала Марта. – А я – это я. И я не брошу карьеру.
– Марта, ну что там с ужином? Я с работы пришёл голодный! – голос Егора из прихожей звучал недовольно.
Гудение микроволновки было ему ответом. Марта прикрыла глаза, массируя виски – голова раскалывалась после бесконечных совещаний. День выдался особенно тяжёлым: презентация нового проекта, споры с подрядчиками, три часа онлайн-встреч с азиатскими партнёрами.
Звонок микроволновки совпал со звуком шагов – Егор уже входил на кухню. Его улыбка медленно погасла, когда он увидел накрытый стол.
– Опять? – он кивнул на тарелку с разогретым ужином. – Серьёзно?
– А что не так? – Марта старалась говорить спокойно, хотя внутри всё сжалось от предчувствия неприятного разговора.
– Сама это ешь, – процедил Егор, отодвигая тарелку. – У моей мамы всегда было наготовлено и свежее, а не разогретые полуфабрикаты.
Марта замерла. В висках застучало ещё сильнее, а к горлу подкатил горький комок обиды. Она медленно положила полотенце, которым вытирала руки, и повернулась к мужу:
– Знаешь что…
Но Егор уже вышел из кухни, оставив её одну. Только сейчас Марта заметила, как сильно дрожат её руки. Она опустилась на стул и невидящим взглядом уставилась в окно, где догорал зимний вечер. Раньше, до её повышения, она даже представить себе не могла, что он будет предъявлять ей такие претензии. Но за последние три месяца столько всего изменилось в их отношениях, и этот вечер, она чувствовала, стал переломным.
Утром следующего дня, сидя в офисе с чашкой крепкого кофе, Марта вспоминала, как всё начиналось. Пять лет назад она была обычным менеджером проектов, одной из многих в их большой компании. Именно тогда, на корпоративе по случаю успешного завершения квартала, она и познакомилась с Егором.
Он работал в отделе продаж и славился своим умением находить общий язык с самыми сложными клиентами. Высокий, улыбчивый, с чуть хрипловатым голосом – Егор очаровал её с первого взгляда. А когда в конце вечера предложил проводить до дома, Марта поняла – это судьба.
Их роман развивался стремительно. Уже через полгода они съехались, а ещё через шесть месяцев сыграли свадьбу. Марта помнила, как Егор представлял её своим родителям: «Мы вместе работаем, она у нас один из лучших менеджеров проектов». Свекровь тогда окинула её оценивающим взглядом и спросила: «А готовить-то успеваешь, доченька?». Марта тогда только рассмеялась в ответ.
Первые несколько лет брака казались идеальными. Марта действительно успевала всё: и проекты вести, и ужины готовить, и домом заниматься. Егор часто хвастался друзьям: «У меня жена – золото! И карьеру делает, и борщи вкусные варит».
А потом… Марта помнила тот день, когда её повысили до руководителя отдела. Это был вызов, от которого нельзя было отказаться. Она впервые задержалась в офисе до полуночи, готовясь к презентации новой стратегии развития. Егор тогда встретил её голодным и молчаливым укором во взгляде.
Через месяц упорной работы её утвердили в должности. Теперь под её началом была команда из пятнадцати человек, а зарплата выросла вдвое. Вот только времени на домашние дела становилось всё меньше. Сначала появились полуфабрикаты, потом доставка готовой еды. Егор всё чаще вздыхал и говорил о маминых пирогах, но Марта делала вид, что не замечает этих намёков.
А вчера… Вчера что-то надломилось. В голове снова прозвучали его слова о маминой готовке, и Марта поморщилась. Она посмотрела на часы – через пятнадцать минут начиналось важное совещание. Личные проблемы придётся отложить на потом.
Совещание началось ровно в десять. Марта привычным движением поправила волосы и включила демонстрацию экрана. На повестке дня было расширение сети филиалов – компания планировала открыть представительства в пяти крупных городах Азии до конца года. Это был её шанс доказать руководству, что они не зря доверили ей управление целым отделом.
Телефон беззвучно мигнул входящим сообщением от свекрови: «Заходила вчера к вам, хотела пирожков занести. Егорушка сказал, тебя опять допоздна на работе не было… И обед ему с собой не собрала». Марта раздражённо перевернула телефон экраном вниз. С недавних пор свекровь словно поставила себе цель контролировать каждый её шаг.
Воспоминания накрыли внезапно. Тот разговор случился через неделю после свадьбы. Свекровь зашла «проверить молодых» и застала Марту за ноутбуком.
– Доченька, – свекровь поджала губы, – ты бы поменьше в компьютер смотрела. Мужчине что нужно? Чистый дом, вкусный ужин, ласковое слово. А эта твоя работа… Егорушка, конечно, гордится, но ты же теперь жена. Я вот всю жизнь семье посвятила, и ничего, счастливы были.
Марта тогда промолчала. Как объяснить женщине, десятки лет просидевшей дома с борщами, что работа – это не прихоть, а призвание? Что каждый новый проект – это вызов, который заставляет сердце биться чаще? Что она не хочет быть просто чьей-то женой, пусть даже самой заботливой?
Совещание длилось два часа. Обсуждали всё: от дизайн-проекта помещений до штатного расписания новых филиалов. Марта чувствовала: этот проект станет для неё трамплином. Управление сетью филиалов – серьёзная ответственность. «И серьёзные командировки», – мелькнула непрошеная мысль. Интересно, как Егор отреагирует на её частые поездки в другие города?
После совещания навалились текущие дела: согласование смет, собеседования с кандидатами на должность руководителей филиалов, бесконечные письма и звонки. День пролетел незаметно. В семь вечера, когда она дописывала квартальный отчёт, позвонил Егор.
– Марта, ты где? – в его голосе слышалось плохо скрываемое недовольство.
– На работе, – она пыталась печатать одной рукой, понимая, что отчёт нужно сдать до утра. – Проект важный, надо закончить. Через пять минут домой поеду.
– А ужин? Мне опять пельмени варить?
«Мог бы и приготовить что-нибудь», – подумала Марта. Но вслух сказала:
– Милый, я не успею сегодня. Давай закажем доставку? Я оплачу.
– Знаешь что… – Егор помолчал. – Я к маме поеду. Она хоть готовит по-человечески.
В трубке послышались короткие гудки. Марта отложила телефон и закрыла глаза. За окном темнело. Где-то в глубине души поднималась волна возмущения: почему успешная карьера должна противоречить семейному счастью? И почему именно она должна выбирать? Почему в двадцать первом веке женщина всё ещё должна доказывать своё право быть не только женой, но и профессионалом?
Может быть, действительно стоит всё бросить? Стать такой, как свекровь – хранительницей домашнего очага? Эта мысль вызвала почти физический дискомфорт. Нет, она не сможет. Да и не хочет.
Через полчаса Марта была дома, но Егора там не застала, видимо, и правда умотал к матери. Мог бы подождать немного, всё бы она ему приготовила. Ну и ладно, ей же проще, её-то доставка вполне устроит.
Ближе к ночи вернулся Егор.
– Нам надо поговорить, – его голос звучал непривычно серьёзно.
Марта кивнула. Этот разговор назревал давно, и сейчас, глядя на хмурое лицо мужа, она поняла – отступать больше некуда.
– Давай, – она села напротив, расправив плечи, как перед важными переговорами. – Я тоже хочу кое-что сказать.
– Всё превратилось в какой-то бардак, – Егор провёл рукой по волосам. – Ты вечно на работе, дома холодильник пустой… Я так больше не могу. Мне нужна жена, а не деловой партнёр.
Марта молча достала телефон, открыла банковское приложение.
– Смотри, – она развернула экран к мужу. – Это мой доход за последние три месяца. Видишь суммы поступлений? А теперь давай посмотрим наши общие расходы.
– При чём здесь деньги? – Егор поморщился. – Я говорю о нормальной семейной жизни!
– Деньги при том, что сейчас я зарабатываю втрое больше тебя. И это не упрёк, просто факт, – Марта старалась говорить спокойно, хотя внутри всё клокотало. – С новой должностью у меня открываются такие перспективы, о которых мы и мечтать не могли. Через год мы сможем купить квартиру побольше, съездить в отпуск куда захотим.
Егор вспыхнул:
– Думаешь, я не могу обеспечить семью? Может, мне тоже надо было локтями всех расталкивать, строить карьеру?
– А я, значит, должна была остаться менеджером среднего звена? Чтобы муж не чувствовал себя неудобно? – Марта почувствовала, как дрожит голос. – Знаешь, сколько я работала для этого повышения? Сколько проектов подняла? Сколько ночей не спала над презентациями?
– Вот именно! – Егор стукнул ладонью по столу. – Ты только о работе и думаешь! А я прихожу домой – ни ужина, ни жены. Только записки «разогрей сам» и «закажи доставку».
Марта глубоко вздохнула. Следующие слова дались ей нелегко:
– Я могу нанять домработницу. Она будет готовить, убирать, следить за хозяйством. Мы можем себе это позволить.
– Домработницу, – Егор горько усмехнулся. – Значит, мою жену будет заменять какая-то чужая тётка? Готовить мне еду за деньги? Может, ещё и в постель её положим?
– Не передёргивай! – Марта вспыхнула. – Я предлагаю разумное решение. Многие успешные семьи так живут.
– Многие? – он встал, нависая над столом. – Ты о своих бизнес-леди говоришь? Которые вечно пропадают на совещаниях в брючных костюмах? У которых вместо детей – квартальные отчёты?
Марта почувствовала, как к горлу подступает комок:
– А чего ты хочешь? Чтобы я бросила работу? Стала домохозяйкой, как твоя мама?
– Да! – выкрикнул Егор. – Да, как моя мама! Она всю жизнь семье посвятила. И отец её уважал, и дети не голодные ходили, и в доме порядок был!
– Твоя мама – это твоя мама, – тихо сказала Марта. – А я – это я. И я не брошу карьеру. В конце концов, даже если не брать во внимание мои амбиции… Я не готова возвращаться к прежнему уровню дохода. Никакой борщ этого не стоит.
Егор молчал.
– В конце концов, готовить могу не только я, – тихо спросила Марта. – У нас два варианта: либо ты тоже участвуешь в домашних делах, когда приходишь раньше, либо мы нанимаем домработницу.
Егор смотрел на неё так, словно впервые увидел:
– Ты что, серьёзно? Чтобы я, мужчина, готовил? Или чтобы какая-то чужая тётка хозяйничала в моём доме?
В этот момент Марта поняла – они говорят на разных языках. Между ними не просто разные взгляды на быт, а пропасть из представлений о жизни, о ролях, о самой сути семьи.
– Выбирай, – его голос стал жёстким. – Или нормальная семья, как у людей, или твоя драгоценная работа.
Марта смотрела на мужа и видела, как рушится всё, что они строили эти годы. Вспомнился их первый ужин – она тогда специально отпросилась с работы пораньше, чтобы приготовить его любимые тефтели. Их свадьба – она светилась от счастья в белом платье, а он не сводил с неё влюблённых глаз. Их мечты о будущем – теперь казалось, что они говорили о совершенно разных вещах.
– Я люблю свою работу, – Марта говорила медленно, тщательно подбирая слова. – Это не прихоть и не амбиции. Это часть меня. Когда я веду переговоры, когда защищаю проект, когда вижу результаты – я чувствую себя живой. – Знаешь, – она медленно поднялась из-за стола, – ты прав. Нам действительно надо что-то решать. Но не сегодня. Сейчас мы оба слишком устали.
Она вышла из кухни, чувствуя спиной тяжёлый взгляд мужа. В спальне, глядя на их общую фотографию на прикроватной тумбочке, Марта впервые отчётливо осознала: иногда любовь умирает не от громких ссор или измен, а от невозможности принять друг друга такими, какие есть.
Оксана принесла две чашки кофе и села напротив Марты в почти пустом кафе. После того разговора прошла неделя. Егор ночевал у родителей, а она с головой ушла в работу, пытаясь не думать о том, что происходит с их браком.
– Рассказывай, – Оксана подвинула к подруге пирожное. – Что у вас там стряслось?
Марта медленно размешивала сахар, собираясь с мыслями.
– Знаешь, как в детстве? «Налево пойдёшь – коня потеряешь, направо пойдёшь – голову сложишь». Вот только у меня выбор – между собой и браком.
– Он что, реально требует бросить работу?
– Ему нужна жена, как его мама – домашняя, хозяйственная, вся в борщах и пирогах. А я… – Марта невесело усмехнулась. – А я, видите ли, неправильная.
Оксана фыркнула:
– Господи, Марта, какой век на дворе? Ты руководитель отдела, у тебя команда, проекты. А он хочет, чтобы ты у плиты стояла?
– Я предложила компромисс – нанять домработницу. Или чтобы он тоже участвовал в домашних делах, раз ему так важна свежая еда. Знаешь, что он ответил?
– Что он же мужчина? – Оксана закатила глаза.
– В точку. И поставил ультиматум – либо я становлюсь «нормальной женой», либо…
Они помолчали. За окном моросил дождь, размывая силуэты прохожих.
– А ты? – тихо спросила Оксана. – Ты чего хочешь?
Марта впервые за неделю позволила себе честно ответить на этот вопрос:
– Я хочу развиваться. Хочу вести крупные проекты. Хочу, чтобы моя работа что-то значила. И да, я хочу семью. Но не такую, где придётся притворяться кем-то другим.
– Значит, ты уже всё решила?
Марта кивнула. В груди было пусто и спокойно. Ей, оказывается, нужно было проговорить свои мысли вслух, и всё сразу встало на свои места.
Вечером она вернулась домой раньше обычного. Приготовила ужин – тот самый, с тефтелями, как в их первый вечер. Накрыла на стол. И написала Егору: «Приходи. Надо поговорить».
Он появился через полчаса. Удивлённо принюхался к запаху еды, настороженно посмотрел на красиво сервированный стол.
– Я всё решила, – Марта старалась говорить спокойно. – Сегодня я приготовила ужин. Не потому, что должна, а потому что хотела. Вот только это не значит, что я готова отказаться от работы.
Егор тяжело опустился на стул:
– Значит, ты выбрала.
– Нет, это ты выбрал. Своим ультиматумом. Своим нежеланием принять меня такой, какая я есть.
– А ты меня приняла? – он невесело усмехнулся. – Моё желание иметь нормальную семью?
– «Нормальную» – значит, как у твоих родителей? – Марта покачала головой. – Но мы не они. Ты же знал с самого начала, как важна для меня работа. Ты ведь так мной гордился. А теперь пытаешься переделать. Так нельзя.
Они поужинали в тишине. Каждый понимал – это их последний совместный ужин.
– Я соберу вещи завтра, – наконец сказал Егор, вставая из-за стола.
Марта кивнула. Ком в горле мешал говорить. Она смотрела, как муж идёт к двери, и думала о том, что иногда самое сложное в жизни – это не сделать выбор, а принять его последствия.
Марта поставила чемодан у окна гостиничного номера и бросила взгляд на часы – в Сингапуре было семь вечера, значит, дома сейчас два. Самое время для звонка Оксане.
Подруга ответила сразу, словно ждала:
– Ну как ты там? Выглядишь уставшей.
– Нормально, – Марта улыбнулась, устраиваясь в кресле. – Перелёт был долгий. Завтра важная презентация, а я даже не успела толком подготовиться.
– Да ладно, ты же всё наизусть знаешь. Лучше расскажи, как тебе Сингапур?
– Удивительный город. Представляешь, из окна видно и небоскрёбы, и старые китайские кварталы. А на крыше отеля – бассейн с видом на залив.
Оксана помолчала, явно собираясь с духом:
– Слушай, ты только не дёргайся… В общем, Егор женился.
Марта почувствовала, как что-то кольнуло в груди – не больно, скорее как фантомное воспоминание о боли.
– На ком?
– Познакомился на работе с новой секретаршей. Она сразу уволилась, как замуж вышла. Теперь, говорят, пироги печёт и борщи варит.
– Значит, нашёл свой идеал, – Марта невесело усмехнулась.
– Ты как? – в голосе Оксаны слышалось беспокойство.
– Знаешь… нормально. Правда. Мы с ним хотели разных вещей. Теперь у каждого своя жизнь.
